Алексей Толстой в «хождениях по мукам» четырех супружеств. Николай ШахмагоновЧитать онлайн книгу.
в семье, в целом мире, дети умерли для меня. Я не стыжусь говорить это, потому что это правда, которая, однако, многим может показаться чудовищной… Я ушла второй раз из семьи, чтобы никогда, никогда в нее больше не возвращаться… Я на все готова и ничего не боюсь. Даже вашей пули в его сердце я не боюсь. Я много, много думала об этой пуле и успокоилась лишь тогда, когда сознала в себе решимость покончить с собой в ту минуту, когда увижу его мертвое лицо. На это я способна. Жизнь вместе и смерть вместе. Что бы то ни было, но вместе. Гонения, бедность, людская клевета, презрение, все, все только вместе. Вы видите, что я ничего, ничего не боюсь, потому что я не боюсь самого страшного – смерти…»
Но граф Николай Толстой не сдавался. Он придумывал новые и новые способы вернуть жену. Не получилось лаской, пробовал шантажом с помощью детей. Обычно в подобных случаях матери запрещают видеться с ними, но тут не было заметно желания Александры Леонтьевны видеть деток. И граф придумал иной способ. Он отправил детей к бабушке и дедушке – родителям беглянки.
Но это нанесло удар не только по детям, но и по отцу и матери Александры Леонтьевны. Ее отец, помещик Тургенев, впоследствии с горечью вспоминал о том, как реагировала восьмилетняя дочка Лили:
«Лили окончательно сразила бабушку и уложила ее в постель таким вопросом: “Бабушка, скажи, не мучай меня, где мама? Верно, она умерла, что о ней никто ничего не говорит”».
Мать писала дочери суровые письма, стыдила ее, убеждала, что надо вернуться к мужу. Все тщетно. В ответ Александра Леонтьевна писала:
«Вы будете бранить и проклинать меня, опять умоляю вас не проклинать меня перед детьми. Это говорю не ради меня, а ради них. Для них это будет вред непоправимый. Скажите, что я уехала куда-нибудь, а потом со временем, что я умерла. Действительно, я умерла для них…»
Выражение «не ради меня, а ради них» весьма отдает цинизмом. Правда, она попыталась пояснить свой поступок, написав графу:
«Детей я Вам оставила потому, что я слишком бедна, чтоб их воспитывать, а Вы богаты».
Дети не помогли вернуть жену, и тогда граф обещал убить Бострома. Когда и это оказалось безрезультатным, заявил, что покончит с собой, и даже составил завещание:
«Во имя Отца и Сына и Святого Духа, Аминь. Пишу я эту мою последнюю волю в твердом уме и памяти. В смерти моей не виню никого, прощаю врагам моим, всем сделавшим мне то зло, которое довело меня до смерти. Имение мое, все движимое и недвижимое, родовое и благоприобретенное, завещаю пожизненно жене моей, графине А. Л. Толстой, с тем, однако, условием, чтобы она не выходила замуж за человека, который убил ее мужа, покрыл позором всю семью, отнял у детей мать, надругался над ней и лишил ее всего, чего только может лишиться женщина. Зовут этого человека А. А. Бостром. Детям своим завещаю всегда чтить, любить, покоить свою мать, помнить, что я любил ее выше всего на свете, боготворил ее, до святости любил ее. Я много виноват перед ней, я виноват один во всех несчастьях нашей