Куда кого посеяла жизнь. Том VIII. Повести. Василий ГурковскийЧитать онлайн книгу.
они прибыли.
Иван с месяц ухаживал за прибывшим скотом, потом попросился на работу в кузницу. Его проверили на умение и разрешили работать кузнецом, тем более, что в том поселке, в тот момент, мастеров по этому делу – не было. До весны поработал кузнецом, прошел ускоренные курсы обучения трактористов, лето отработал на тракторе, зимой – снова в кузницу. Ходил в военкомат в этом же поселке, просился на фронт- не взяли, 15 лет- мало.
Привык постепенно, все было более-менее терпимо, насколько это было возможно, при приближающемся фронте, только не мог привыкнуть к пронизывающим холодным буранам. В кузнице зимой было еще терпимо, а передвигаться и работать на морозе – было не очень приятно.
Работал Иван добросовестно, качественно. Постоянно к праздникам получал какие-то премии-подарки, то пару кусков хозяйственного мыла, то пару килограммов сахара или какой-то крупы, то шапку-ушанку или сапоги солдатские, то еще – что-нибудь. Уважали его в том поселке, где он работал и за качественную работу, и за помощь, которую он всегда готов был оказать нуждающемуся коллеге, и за его могучую лихую силу. Это там, в степях, он получил прозвище- Поддубный. Ему и правда не было равных в том поселке, по мощи и силе. Он возмужал, выглядел вполне взрослым мужчиной и даже хотел было выбросить свое свидетельство о рождении, которое, как вроде умышленно, делало его «пацаном», но этого делать было нельзя. Два документа – свидетельство о рождении и свидетельство об окончании семи классов – все, что у него было из той прежней жизни, как подтверждение, что она – таки была, та, довоенная, счастливая жизнь.
В марте сорок четвертого – ему, наконец, исполнилось 17! Сам пошел в военкомат, прошел комиссию. На заседании комиссии, подполковник-военком, посмотрев его данные, отличные характеристики, и откровенно любуясь его внешним видом, сказал при всех членах комиссии: «И ты представляешь, Иван, я не знаю, что с тобой делать! Правда!.Ты – кузнец, тракторист, характеристики у тебя замечательные. И в то же время, несмотря на твои семнадцать лет, мы не знаем, куда тебя определить. Вроде бы как тракторист, подходишь к танкистам, так с твоими габаритами, ты ни в один танк не поместишься, во флот – у нас заказов не поступало, да и война постепенно удаляется от моря, наши войска уже и Одессу, и Севастополь освободили, да и вообще ситуация на фронте меняется, все-таки уже сорок четвертый, а не сорок первый, кузнецом в кавалерию – тоже заявок не было, кавалерия уже потихоньку сворачивается по всем фронтам. Вот что с тобой делать?!».
«Товарищ подполковник! – серьезно сказал Иван – , да направляйте меня куда угодно, лишь бы на фронт, а то – война скоро закончится, и я могу не успеть, хотя бы одного фашиста задушить своими руками, за все, что они с нашей страной сделали!».
«Да ты не горячись!»– грустно сказал военком- «успеешь еще и повоевать, и счеты свести! А мы обязаны думать не только о том, чтобы задушить, как ты говоришь – еще одного фашиста, а еще и о том, чтобы и польза была для армии, но и наш российский, такой замечательный