Музей Совести. Роман-притча. Галина ХэндусЧитать онлайн книгу.
и кто их должен выяснять и объяснять, добавлено не было.
Меня, уже подростка, оставили в неведении относительно моей собственной судьбы. Я оказался в полной неизвестности и чувствовал себя словно подвешенным на резиновый шнур, то опускающий меня вниз, то поднимающий вверх и вызывающий своими колебаниями тошноту. Только теперь я осознал, что такое кокон страха, о котором мне недавно говорила бабушка. Не понимаю как, но я оказался плотно завёрнутым в этот шершавый и липкий кокон с ног до головы.
Бабушку я так больше и не увидел. Ни живую, ни мёртвую. Так же, как и нашу квартиру – единственное моё надёжное прибежище. Жестокие чужие люди вытолкнули меня из родного дома в неведомый мир и крепко заперли дверь, отделяющую от прежней жизни. Заставили почувствовать каждой клеточкой моего тела плотную невидимую границу между добром и злом. Между заботой и равнодушием, любовью и ненавистью. Невольно принудили смотреть на бесконечное и пустое поле неизвестности, разлёгшееся под ногами.
Ни близких, ни дальних родственников у Антоши Глебова не нашлось, и через три бесконечных дня меня отправили из детского приёмника в детский дом. Согласно существующему закону и сложившимся обстоятельствам. Месяц назад мне исполнилось четырнадцать лет, и я остался совсем один. Без бабушки, семейных радостей и родного дома. Без последней тонкой ниточки, привязывающей человека к обжитому месту, привычным повседневным хлопотам. К мысли о том, что ты кому-то нужен. К нормальной жизни любого из нас.
Глава 4 Побег
Никогда не слышал и, тем более, не знал, что такое – детский дом. Оказывается, таких, как я, без родных и близких, более чем достаточно. Тех, кто никому не нужен. Ни родителям, ни родственникам, ни чужим семьям. Только чиновникам, получающим за нас зарплату. Ставящим очередную галочку в толстых книгах для отчётов. Приход-расход. Нетто-брутто. Очередной приход, упавший на их головы, чтобы расходовать государственные деньги, которых и так никогда не хватает.
Нет, мои родители никогда бы не бросили меня. Не смогли. Так, как другие бросают своих родных детей. Они не позволили бы мне очутиться в безвременье нелюбви и злобы. Мама и папа меня очень любили. Меня, своего единственного сына Антошку. Не их вина, что они погибли. Оба одновременно. Как жаль, что меня с ними не было. Тогда бы я не сходил с ума от беспредельного одиночества, страха неизвестности, чувства невосполнимой потери. Такие переживания не принадлежат детству. Это – взрослая жизнь, до которой я ещё не дорос.
Детский дом произвёл на меня ужасающее впечатление. И снаружи, и внутри.
Небрежно оштукатуренные стены с облезлой краской.
Растрескавшийся, в занозах, грязный пол со скрипящими половицами.
Запах неизбывной нищеты, бьющий в нос из каждого угла.
Тёмные цвета, тёмные запахи, тёмные чувства.
Еда, вызывающая чувство отвращения.
Синее картофельное пюре.
Жидкий суп с кусочком плохо чищеной