Рихард Зорге. Кто он на самом деле?. Елена ПрудниковаЧитать онлайн книгу.
заседали спартаковцы, которые собирались провозгласить Германию советской республикой. Когда об этом узнали в здании рейхстага, социал-демократы пришли в ужас. Еще один их лидер, Филипп Шейдеман, высунулся в окно и, обращаясь к собравшейся под окнами немаленькой толпе, объявил республику. На следующий день то же самое сделали и спартаковцы. Но то ли толпа перед рейхстагом была больше, чем перед императорским дворцом, то ли день опоздания сыграл свою роль, однако социалистической революции в Германии не получилось. К власти пришел так называемый Совет народных уполномоченных. Партий в Германии было много, но в Совете оказались представители только двух социал-демократических партий – СДПГ и «независимых», а во главе государства оказался Эберт. Социал-демократом он был правым, но возглавляемое им правительство все равно было левым, революционным, и, как он примирял этот факт со своими монархическими симпатиями, знал только он один.
Впрочем, едва эсдеки получили власть, всю левизну с них как ветром сдуло. И неудивительно: правительство Эберта оказалось в положении, которому не позавидуешь. С одной стороны, надо было как-то завершать войну, договариваться с противником об условиях мира, который, как все понимали, будет очень тяжелым. С другой – перед глазами неотступно маячил призрак коммунистической революции, тем более что рядом была Советская Россия, откровенно рассматривавшая Германию как плацдарм для будущего мирового пожара. Рабочие требовали национализации заводов, обыватели требовали порядка, военные страдали от поражения и мрачно хмурились из-под касок. И все без исключения хотели есть…
Балансируя между противоборствующими силами, правительство, с одной стороны, отменило осадное положение, объявило свободу слова, собраний, союзов, ввело 8-часовой рабочий день. С другой, предвидя неминуемые последствия дарованных народу свобод, оно начало искать, кто бы навел в стране порядок. Ну а кто может его навести? Уже 11 ноября Эберт обратился за помощью к начальнику Генерального штаба Гинденбургу, исполнявшему в то время обязанности главнокомандующего вместо бежавшего кайзера, и его заместителю Гренеру, фактическому начальнику генштаба. Они договорились, что офицерский корпус поддержит правительство, если возникнет необходимость пустить в ход войска. А то, что такая необходимость возникнет, видно было невооруженным глазом, потому что активность масс, несмотря на победу революции, и не думала идти на спад.
К концу ноября бастовали рабочие Берлина, Верхней Силезии, Рурской области. Они требовали повышения зарплаты, что все равно от правительства не зависело, и социализации крупной промышленности, что от правительства зависело, но очень не хотелось.
6 декабря, выполняя договоренность с правительством, офицеры предприняли попытку разогнать Берлинский Совет. Социал-демократы, пожалуй что, и проглотили бы произвол, но не спартаковцы! Они тут же подняли рабочих, и из «замирения», кроме большой драки, ничего не вышло. 16 декабря в Берлине открылся съезд Советов.