Пришедшие с мечом. Екатерина ГлаголеваЧитать онлайн книгу.
для нашего счастья, благодарность избавителю и любовь к Отечеству!
Эти слова были встречены рукоплесканиями. Первым зааплодировал Брониковский, братья Монюшко подхватили. Старший, Игнатий, два дня назад напечатал в «Литовском курьере» призыв вступать в конно-егерский полк, который он намерен создать за свой счет; Доминик и Чеслав уже записались в него. Рудольф Тизенгауз заканчивал формировать конную артиллерийскую роту из двенадцати пушек и ста тридцати лошадей, а желающих служить в пехоте набралось так много, что Брониковский составил из них целый полк.
– Забудем о благе личном, ибо благо родины должно быть нераздельно с любовью к ней, – продолжал Ходзько растроганным голосом. – Нет такой жертвы, нет таких даров, каких мы не принесли бы ради нас же самих! Наполним казну страны последним нашим достоянием – от этого зависит счастье всего народа, a потому и наше личное. Любовь к Отечеству вознаградит нас за всё самопожертвование, когда мы, вместе с Литвой, найдем то, что ныне ошибочно считают утраченным.
У многих в костёле блестели глаза. Ян перевел дыхание.
– Кровью и жертвами наши братья-поляки снискали четыре года тому назад часть отторгнутого государства; кровью и жертвами они обратили на нас ласковый взор героя. Будем же поляками! Одно это слово сделает всё возможным. Принесем нашу кровь и имущество Отечеству, наши сердца, чувства, самопожертвование и благодарность – его великому и могучему избавителю. Да здравствует великий Наполеон, избавитель поляков!
Последние слова трижды повторили хором.
В конце службы владыка Варлаам призвал паству молиться о здравии императора Наполеона и императрицы Марии-Луизы. Плетью обуха не перешибешь. Не сделай он этого – кто-нибудь непременно донесет. Особенно после недавнего разбирательства с попом Борисо-Глебской церкви. Преподобный Варлаам заставил-таки его написать объяснительную, что во время Божественной литургии он поминал не царя Александра, а именно французского императора и итальянского короля, чему имелись многие свидетели. Поп артачился, не желал впутывать «свидетелей», ставить подпись свою на бумаге… Всяк клочок в тюрьму волочет, это верно, но без этого клочка он ныне скорее бы там оказался.
Ныне поляки силу взяли, голову подняли: ходят по улицам в кунтушах, закинув за спину рукава, и конфедератках с петушиными перьями; всем царским орлам, где еще оставались, по одной голове отсекли, чтоб на польский походили. Вон, минский епископ Дедерко уже не вспоминает, как кланялся императору Александру, получая из его рук «владимира» за основание Общества призрения бездомных, сирот, нищих и безнадежно хворых, – говорят, красуется с орденами Белого орла и Святого Станислава, которые ему пожаловал покойный король Понятовский. А ведь еще четыре месяца назад они были тише воды, ниже травы! Кочет, который не ко времени поет, первым попадает в суп. Если верит кто, что Россия верх возьмет, пусть верит – Бог и безмолвную молитву услышит,