Эротические рассказы

Серебряная кожа. Истории, от которых невозможно оторваться. Элеонора ГильмЧитать онлайн книгу.

Серебряная кожа. Истории, от которых невозможно оторваться - Элеонора Гильм


Скачать книгу
завыла-зарыдала в голос.

      – Что ж за горе мне? За какие грехи Господь наслал на меня погибель? – причитания шли из самой глубины сердца.

      Некому было пожалеть девку, только белки бегали по веткам, с любопытством глядели на крикливое существо.

      – Унеси меня, река-реченька, в края чужие! Забери меня подальше, – все громче и громче становился Фешин голос.

      Скоро упала она на берег, сжимая комья земли тонкими пальцами. Ока набухала темнотой – с севера шла непогода.

      ***

      В большой семье Саввы Матвеева ожидалось прибавление. Четверо сыновей с испугом косились на закопченную баню. Оттуда второй день неслись такие крики, что отец их крестился, а соседи обходили двор стороной. «Нечистый над мамкой издевается», – думалось старшему Ваське. Не могла замордованная тяжелой работой мать исторгать подобное из слабой своей глотки.

      Февральской полночью появилась на свет Феоктиста и забрала жизненные соки Марфы. На следующий день мать, ставшую после смерти еще меньше, похоронили. Жилистый, враз постаревший Савва, четверо его мальчишек с испугом и злостью косились на сморщенное исчадие ада. Незнамо зачем оно явилось на свет, чтобы лишить семью хозяйки, ее ворчливой заботы и стряпни.

      Феоктиста, Феша так и выросла в нелюбви да злобе. Отец и братья шпыняли ее, точно приблудного щенка. Первые два года сердобольная соседка пригревала девчушку, баюкала вместе со своим младшим. Засовывала темный сосок в жадный рот, пела колыбельные, стыдила Савву за бессердечие. Свои дети отнимали силы у доброй бабы, она вернула девочку родному отцу.

      Пять дворов, пять покосившихся избушек составляли всю заимку Бедняцкую. И скудное название оправдывалось незатейливым бытом. Полсотни лет назад земли, окружавшие заимку, даны были казацкому сотнику1 Бекету. Весь род его, с саблей в руках служивший царю, отличался необычайной скупостью.

      Савва с Марфой нашли приют в Бедняцкой заимке. Думали они, что Бог пошлет за усилия и неистовое трудолюбие свою милость. Застарелые надежды застряли глубоко в прошлом, оставив лишь стремление не сдохнуть самим и выкормить вечно голодных птенцов.

      Для Саввы одной радостью в беспросветной жизни была Марфа. И с ее смертью будто кто душу вытащил из мужика, покрылся он копотью да злобой. Все четверо сыновей бывали биты смертным боем. Феоктиста пряталась за печкой, и только отблески лучины пылали в ее черных глазах. Савва все усерднее наливался хлебным вином. И под кожей его текла не кровь, а ядовитая жижа.

      – Фешка, ленивая дурища! Почему хлев не вычищен? Кормишь-поишь, а она ходит гузкой трясет. Шевелись!

      Отец кидал лапоть в шестилетку, а она уворачивалась привычным движением.

      Так и жили.

      ***

      Ока, младшая сестра, питала своими водами Ангару. В омутах водились длиннющие щуки. Пугливая пелядь шевелила плавниками в сплетении зеленых нитей. Мелкие окуни резвились у обрывистого берега на радость мальчишкам.

      Летним утром четверо Саввиных голодранцев отправились рыбачить. За ними увязалась Феша. Прячась по кустам смородины и малины, занозя босые пятки свирепым шиповником, она кралась за братьями.

      Лишь младший, Севка, привечал ее добрым словом, играл в ножички, давал кусок хлеба. Для остальных – старшего Васьки, средних Тимки и Кольки – Феша стала виновницей их сиротских, безматериных бед.

      «Кикимора! Захухря2! Поганка!» – то лучшие прозвища, которыми награждали ее братья.

      Прогоревший костер потрескивал углями, над берегом плыл густой рыбный дух. Феша сглотнула слюну, вздохнула и затаилась в кустах. Севка притащит сестре тайком кусок ароматной, сочащейся соком рыбы. Замечтавшаяся девчонка, потрясла затекшими ногами и…

      Вдруг увидела перед собой розовый отросток. Он дрогнул в грязных пальцах и излился на Фешу теплой струей. Взвизгнув, она подскочила, сбила с ног витавшего в облаках Тимку и понеслась – лишь бы оказаться подальше от окаянных братьев. Громкий топот, сопение, шепот: «Поганка». Что-то злое и тяжелое опрокинуло ее на живот, ударило наотмашь…

      – Вот тебе за то, что за ними ходишь! Вот тебе за подглядывание! Вот тебе за мать!

      Услышав голос старшего Васьки, Феша привычно сжалась в комок. Брат разошелся так, что шлепки его по-мужицки крупной ладони попадали не только на костлявый зад, но и на шею, спину, простоволосую голову.

      – Давай… проси пощады.

      Феша только поскуливала, пыталась прикрыться узкими ладошками. Васька в диком, бесчеловечном исступлении бил ее ногами, словно перед ним стонала не сестра, а лесное чудище.

      – Васька, сдурел! Васька! – братья кричали, пытались оттащить старшего.

      – Сеструха, живая? – Севка подбежал к окровавленному телу, перевернул. С облегчением услышал взвизг. – Живая!

      – Да что с ней, паскудой, будет? Пусть радуется, что мужиком бита, – равнодушно, уже излив ярость, отозвался Васька. Он грыз былинку, развалясь на молодой траве.

      Братья принесли Фешу


Скачать книгу

<p>1</p>

Сотник – войсковой чин, командир воинского подразделения (сотни).

<p>2</p>

Захухря – неряха, нечеса (старорус.).

Яндекс.Метрика