Сын Зевса. В глуби веков. Герой Саламина. Любовь ВоронковаЧитать онлайн книгу.
сын его Александр ушел из дому!
Олимпиаду забыть очень легко. Пусть она сидит там, среди гор, у своего брата. И совсем хорошо было бы, если бы она осталась там навсегда. А Филипп скоро отправится в Азию. В Элладе думают, что он пойдет свергать и уничтожать персидского царя, этого рохлю Дария. Но Филипп просто прогонит его из эллинских колоний, захватит азиатский берег и будет царствовать до конца своей жизни и над Македонией, и над Элладой, и над колониями эллинов, расселившихся по берегам морей.
Все складывается так, как он хотел. Можно торжествовать, можно считать себя счастливым.
Но вот сын его Александр ушел из дому!
Так прошла осень, прошла зима.
А когда согрелись горы, и в долинах загремели весенние потоки, и зеленый бархат молодой травы кое-где появился на склонах, македонские полководцы заговорили о том, что время надевать панцири.
Как-то утром к нему, Филиппу, пришел Аттал:
– Не думаешь ли ты, царь, что пора двинуть войско?
– Войско мое готово, – ответил Филипп, – но сам я еще не готов переправиться на тот берег. Надо еще уладить многие дела. Надо подумать, кого оставить здесь, пока я буду отсутствовать.
– Пошли хотя бы авангард.
– А кого послать в авангарде?
– Я сам пойду. Если ты мне доверяешь. Кажется, я у тебя не из последних полководцев.
Филипп незаметно взглянул на него. Заносчивый, самодовольный, грубый, он становился в тягость Филиппу. Ему неприятно было видеть, как Аттал старается всем показать, что он не только царский этер, но еще и родственник царя. Филиппу неприятно было видеть, как доброжелательно встречают Аттала его воины; Аттал умеет расположить их к себе, хотя он, Филипп, не понимает, чем именно.
– Хорошо, – сказал Филипп, – ты поведешь мой авангард. Переправишься через Геллеспонт и там будешь меня ждать. А я не замедлю. Ты прав, Аттал, пора надевать панцирь.
Филипп снарядил и отправил в Азию передовые отряды. Однако вместе с Атталом он послал еще двух военачальников – Аминту и Пармениона, с которыми вместе прошел по многим военным дорогам и чью верность много раз испытал.
Проводив свой авангард, Филипп разослал вестников в эллинские города, извещая, что пора готовить в путь вспомогательные войска. Коринфский союз определил, что эллины могут дать двести тысяч пехотинцев и пятнадцать тысяч всадников.
В это время к Филиппу стали доноситься зловещие слухи из Эпира.
Олимпиада не успокоилась, ничего не забыла, ни от чего не отказалась. Она неустанно подбивает брата, царя Александра Эпирского, начать войну против Филиппа.
«Правда на нашей стороне. Будущий царь Александр Македонский – с нами. Сейчас самое время напасть на Филиппа, когда сильная часть его войска перешла Геллеспонт!»
Уже слышно стало Филиппу, что в Эпире гремят оружием и, так же как он против перса, готовят войско против него. Он уйдет сражаться с Дарием, а в это время царь Эпирский захватит его собственное царство!
Филипп неистово ругался.
В такое время, когда сама Тиха,