Сон, ставший жизнью. Андрей СиротенкоЧитать онлайн книгу.
– ворожеей, которая насылает различные болезни на скот, женщинам приносит выкидыши, а урожаю – дожди и гниение…
– Ах, да-да, – проговорил я, сопровождая свои слова постукиванием ладони по макушке, как будто бы и в самом деле передо мной всплыла картина нового счастливого владельца избы, приобретающего её практически за бесценок.
– Ну вот и прекрасно!
Художник раскрыл свою сумку, чтобы засунуть туда мольберт. Я невзначай заглянул внутрь. Помимо кистей и красок я успел там разглядеть ещё парочку картин, нарисованных художником, по всей видимости, ранее. Интересно было бы посмотреть на те пейзажи, что он запечатлел на них: вдруг выбор мест натолкнул бы на что-то…
– Кстати, – неожиданно произнёс художник, заставляя меня вздрогнуть и оторваться от приставучих рассуждений, – я тут успел пару рисунков сделать, не желаете ли ознакомиться с ними?
– Не откажусь, – озадаченно ответил я, не веря тому, что художник так точно прочитал мысли, крутившиеся у меня в голове.
Он бережно извлек из сумки исписанные холсты и принялся поочередно располагать их передо мной. На первом красовалась наша быстрая речка. Вернее, на картине она отнюдь не была таковой. Художник рисовал её вечером, так как в прозрачных водах отражалось заходящее алое солнце и такого же цвета облака. А в то время суток деревенская речка никогда не показывает свой довольно крутой нрав. Ивы нависли над водой, грозя упасть прямо в неё. На одном из пней художник изобразил серого зайца, грызущего кусок коричневой коры. Додумал или в самом деле зверек вышел полакомиться к реке ровно в тот час?
На следующем холсте было изображено золотое поле пшеницы. Колосья в едином порыве слегка наклонились в сторону, видимо, под напором ласкового теплого ветерка, дувшего в тот момент, когда художнику вздумалось зарисовать великолепный пейзаж. На дальнем плане я увидел высокий дуб и чей-то старый дом… После шестого холста мой взгляд стал рассеянным, и я уже не замечал тех мелких деталей, которые бросались мне в глаза на первых двух картинах. Да и вообще плохо помнил, что было на них нарисовано.
Однако новый холст заставил меня поежиться и вздрогнуть. На нём художник изобразил мрачную процессию, окружающую гроб. Люди шли на похороны. Я пристально всмотрелся в рисунок. Крышка гроба, несомненно, была красной. А за процессией возвышался… мой дом…
– Когда вы сделали этот рисунок? – сбивчиво проговорил я, поворачиваясь лицом к художнику.
– Часа три назад… Я вам очень соболезную… Наверное, вашего родственника хоронили? – постарался приободрить меня незнакомый человек.
– Нет-нет… Но ведь с утра не хоронят. Не принято же… Всегда после обеда… – я сам не понимал, что за чушь несу, а художник сочувствующе смотрел на меня, порой даже кивая головой.
– Не переживайте так. А что с раннего утра хоронили, до восхода солнца, так это уже не мне знать почему… – он виновато развёл руками.
Нет, это не обычный художник. Что-то в нём есть довольно странное.