В водовороте лет. Поэмы. Аркадий ЭйзлерЧитать онлайн книгу.

      Хаты родимой деревни видны.

      Что там за гвалт, что за звуки слышны?

      Чтоб любопытство своё утолить,

      Стала душа над гуляньем парить.

      Рано для танцев, и клуб взаперти.

      Белой не видно невесты фаты.

      Ну, а гармонь, что лабает фокстрот?

      Да и труба за желудок берёт.

      «Что там случилось? – гадала душа. —

      Труппа артистов случайно зашла?» —

      И, сманеврировав в летней жаре,

      Вмиг оказалась в суфлёрской дыре.

      Случай досадную шутку сыграл —

      Дух лейтенанта в суфлёры загнал,

      А режиссёр, он назначен судьбой,

      В громе оваций стоял пред толпой.

      Он зала не видел, лишь в темноте

      Кровь лейтенанта на белом бинте

      С ясностью грезилась в бликах лучей,

      Баха играет ансамбль скрипачей.

      Грации скрипок на тонких плечах

      Тихо дрожат, словно тени в свечах,

      И, испуская мелодии звук,

      В сердцах оставляют страданья разлук.

      В этих страданьях и скорбь, и печаль

      Юности, быстро умчавшейся вдаль,

      Грёз не пришедших, неведомых чувств…

      Дружбы предательство, подлость кощунств.

      Баха сменяет француз Берлиоз.

      В скорбной мелодии – колкий мороз.

      Сердцем владеет холодная жуть.

      Можно ль вторично навечно уснуть?

      Мысли последней отчаянный всплеск

      Дух лейтенанта счёл за гротеск.

      Но режиссёра задуманный план

      Жизнь превращала в жестокий роман.

      В этом романе страниц не найти,

      Жизнь и судьба здесь скрестили пути,

      И без единой чернильной строки

      Всё режиссёром кромсалось в куски.

      Но этот взгляд лейтенантовых глаз

      Скорбью своей режиссёра потряс.

      Вот почему стали скрипки звучать —

      Чтоб, как в Освенциме, легче страдать.

      Пьянство, разврат, безрассудство и вой —

      Сцены проходят одна за другой.

      Здесь не до скрипок, страданий, мольбы.

      Мир обнажён для жестокой борьбы.

      Зверских инстинктов кровавый оскал

      В блуде дремучем любовь попирал.

      Без сожалений, без боли, без слёз,

      Жизнь прожигалась, как брёвна в мороз.

      Всем наплевать в этой жизни на всё.

      Только б оглоблю не взяло босьё,

      Только б не вздумал кто-то опять

      Своё и чужое в кучу мешать!

      Под вечер дерутся, пьют натощак,

      Знамя продал комсомольский вожак.

      В Ленинской комнате, в красном углу

      Девочки мальчикам ставят иглу.

      Всё помешалось в разгуле страстей —

      Жизнь бестолковая с прахом идей.

      Знак режиссёра – судьбы фатализм,

      Дух лейтенанта – наивный марксизм.

      Вновь захотелось от жизни сбежать,

      На кладбище старом звёзды считать,

      В саван укрыться,