Двое на башне. Томас ГардиЧитать онлайн книгу.
величина, с которой начинается достоинство, – восклицал он. – Далее есть величина, с которой начинается великолепие; далее есть величина, с которой начинается торжественность; далее – величина, с которой начинается ужас; далее – величина, с которой начинается омерзение. Эта величина слабо приближается к размерам звездной Вселенной. Так разве я не прав, говоря, что те умы, которые прилагают все свои силы воображения, чтобы погрузиться в глубины этой Вселенной, просто напрягают свои способности, чтобы обрести новый ужас?
Стоя в присутствии звездной Вселенной, под самыми глазами созвездий, леди Константин кое-что поняла из аргументов серьезного юноши.
– И чтобы добавить новую странность к тому, чем обладает небо в своих размерах и бесформенности, надо сказать, что здесь задействовано свойство распада. Несмотря на все чудо этих вечных звезд, вечных сфер и всего остального, они не вечны, они не бессмертны; они сгорают, как свечи. Вы видите ту умирающую звезду в теле Большой Медведицы? Два столетия назад она была такой же яркой, как и другие. Наши чувства могут прийти в ужас, погрузившись в них и осознав, какие они на самом деле, но даже в их великолепии есть нечто жалкое. Представьте, что все они погасли, и ваш разум нащупывает свой путь сквозь небо полной тьмы, время от времени натыкаясь на черные, невидимые угли этих звезд… Если вы жизнерадостны и хотите оставаться такой, оставьте изучение астрономии в покое. Из всех вещей только она заслуживает звания ужаснейшей.
– Не очень-то весело.
– Но, с другой стороны, если вы беспокойны и тревожитесь о будущем, немедленно изучайте астрономию. Ваши беды сразу станут удивительно малы. Но ваши занятия уменьшат их особым образом, они уменьшат важность всего. Так что наука по-прежнему остается ужасной, даже как панацея. Совершенно невозможно адекватно думать о небе – о том, чем, по сути, является небо, не ощущая его как сопутствующий кошмар. Лучше – гораздо лучше – для людей забыть Вселенную, чем ясно помнить о ней!.. Но вы сказали, что Вселенная, на самом деле, не то, ради чего вы пришли ко мне. Что же это, могу я спросить, леди Константин?
Она задумалась, вздохнула и обратилась к нему с какой-то жалостью в голосе.
– Необъятность темы, которой вы меня увлекли, полностью вытеснила из меня мою! Ваша – небесная; моя – прискорбно человеческая! И меньшее должно уступить место большему.
– Но важно ли это в человеческом смысле, не считая макрокосмических масштабов? – спросил он, наконец привлеченный ее манерой; ибо он начал понимать, несмотря на свое предубеждение, что у нее действительно что-то было на уме.
– Это так же важно, как обычно важны личные неприятности.
Несмотря на свое предвзятое мнение, что она пришла к Суитэну как работодатель к иждивенцу, как хозяйка к пажу, она вступала с ним в доверительные отношения. Его обширные и романтические устремления придавали его личности силу и обаяние, которые она