Двое на башне. Томас ГардиЧитать онлайн книгу.
ночным существом, наблюдающим за ним из засады. Оставив лошадь у пасторского дома, он проделал остаток пути пешком: пересек парк по направлению к Уэлланд-Хаусу и свернул на подъездную аллею у северной двери особняка.
Следует отметить, что эта дорога также была обычной дорогой в нижележащую деревню, и, следовательно, резиденция и парк леди Константин, как это иногда бывает со старыми добрыми поместьями, не обладали той изолированностью, которая присуща некоторым дворянским гнездам. Прихожане рассматривали парковую аллею как свой естественный проезд, особенно для крестин, свадеб и похорон, проходивших мимо особняка сквайра с соответствующим театральным эффектом, производимым на окна особняка. Следовательно, последние двести лет выходящие с завтрака на крыльцо дома Константина постоянно сталкивались на пороге с жильцами домов Ходжа и Джайлса, которых во весь голос звали к обеду. В настоящее время эти столкновения были довольно редки, потому что, хотя жители деревни проходили около северной парадной двери так же регулярно, как и раньше, теперь они редко встречали Константина. Там можно было встретить только одного человека, но у нее не было никакого желания выходить на улицу до полудня.
Длинный, низкий фасад Большого Дома, как его называли в приходе, тянувшийся от края до края террасы, был погружен во тьму, когда викарий замедлил шаг перед ним, и только отдаленный плеск воды нарушал тишину поместья.
Войдя внутрь, он обнаружил леди Константин, ожидавшую его прихода. На ней было тяжелое платье из бархата и кружев, и, будучи единственным человеком в просторном помещении, она выглядела маленькой и одинокой. В левой руке она держала письмо и пару домашних открыток. Мягкие темные глаза, которые она подняла на него, когда он вошел, – большие и меланхоличные скорее ввиду обстоятельств, чем по своему качеству, – были естественными показателями теплого и любящего, возможно, слегка сладострастного темперамента, томившегося из-за желания чего-то, что можно было бы сделать, взлелеять или о чем можно было бы страдать.
Мистер Торкингем сел. Его сапоги, казавшиеся элегантными в фермерском доме, здесь выглядели довольно неуклюже, а его пальто, которое было образцом покроя, когда он стоял посреди хора, теперь демонстрировало явно напряженные отношения с его конечностями. Прошло три года с тех пор, как его ввели в жизнь Уэлланда, но он так и не нашел способа установить с леди Константин то взаимопонимание, которое обычно возникает с течением времени между домом священника и поместьем, – если, конечно, ни одна из сторон не удивит другую, проявив, соответственно, слабость к неуклюжим современным идеям о землевладении или о церковных доктринах, чего здесь никогда не было. Нынешняя встреча, однако, казалась вероятной для того, чтобы инициировать такую взаимность.
На лице леди Константин появилось выражение уверенности; она сказала, что очень рада, что он пришел, и, взглянув на письмо в своей руке, чуть было не вытащила его из конверта; но она этого не сделала. Через мгновение