Оболганный император. Вера ТумасоваЧитать онлайн книгу.
обратить преимущественное внимание Екатерины на Бобринского40, к которому он питал родительские чувства. Если за Бобринским стоял Орлов, то за Павлом – Панин, чем можно объяснить постоянное соперничество Панина и Орловых, продолжавшееся до самого вступления Павла Петровича в брак.
Никита Панин, считающий незаконным захват власти Екатериной и наследование престола по женской линии, старался внушить это Павлу вплоть до своей смерти. Он окружил его своими единомышленниками – братом, генералом Петром Паниным67 и позже – писателем Денисом Ивановичем Фонвизиным93. Тем самым, считал Шильдер10, они впоследствии воспитали в Павле Петровиче ярого врага “всякого ограничения своей власти”.
Учебные занятия Павла Петровича вновь были прерваны летом 1771 года горячкой, принявшей опасный характер. Екатерина, хотя и старалась успокоить себя тем, что эта болезнь – предвестница возмужалости, встревожилась и переехала из Петергофа в Петербург, где, несмотря на свою любовь к загородной жизни, провела два месяца, почти ежедневно навещая сына. Императрица и Никита Панин ухаживали за больным. Болезнь была столь опасна, что опять возник вопрос престолонаследия. В случае несчастья не без участия графа Г. Г. Орлова подумывали объявить наследником престола Бобринского, но Павел выздоровел и 28 августа (8 сентября) был отслужен торжественный молебен по случаю его выздоровления.
П. П. Лопухин94 написал: “выздоровление Павла было встречено демонстративным ликованием оппозиции, а сам он впоследствии рассказывал родным и близким о том, как в молодости его едва не отравили. Он выздоровел, и перспектива сделать его в скором времени царем снова стала смущать умы подданных”. [21]
После выздоровления Павла Петровича, во время отлучки Орлова в Москву (сентябрь—ноябрь 1771 года) для борьбы с чумой и, в особенности, со времени его отъезда, в апреле 1772 года на мирные переговоры с Турцией – на конгресс в Фокшаны, могущество Орлова стало падать и окружение уже видело попытку навсегда удалить его от двора. С его отъездом, Екатерина стала заметно ласковее к сыну. Она стала чаще видеться с ним, лучше узнала его и окружавшее его общество, а Павел стал меньше стесняться в присутствии матери. Он был очень тронут её ласками, и между ними установилось взаимное доверие, что видело всё окружение. Эту перемену подтверждала сама Екатерина: „Никогда мы такъ не веселились, какъ въ эти девять недель, проведенныхъ въ Царскомъ Селе, съ моимъ сыномъ, который делается хорошенькимъ мальчикомъ. Утромъ мы завтракали въ прелестной зале, расположенной близъ озера и расходились, нахохотавшись досыта. После этого каждый занимался своимъ деломъ; потомъ обедъ; въ шесть часовъ прогулка или спектакль, а вечеромъ подымался шумъ во вкусе всехъ, которые меня окружаютъ и которыхъ здесь много. Сынъ мой не хочетъ отставать отъ меня ни на шагъ и я имею честь такъ хорошо его забавлять, что онъ иногда подмениваетъ билеты, чтобы сидеть за столомъ рядомъ со мною. Я думаю мало можно найти примеровъ такого