Оболганный император. Вера ТумасоваЧитать онлайн книгу.
отметил благодарность Павла в начале царствования своим “простонародным“ воспитателям, оставившим в нём доброе по себе воспоминание. Именно они заронили в нём “искреннее благочестие и любовь к русскому народу”. [33] Он щедро наградил оставшихся в живых. Из их рук цесаревич перешел в руки русских „европейцев".
Панин вывел Павла на широкую придворную сцену в 6 лет, что можно объяснить ходившими тогда слухами о желании Елизаветы Петровны объявить Павла Петровича своим наследником, минуя отца, и назначить мать регентшей (временная правительница). Никита Иванович Панин сообщил об этом Екатерине незадолго до кончины императрицы. Имя Павла было сделано временным орудием в политических интригах, прежде всего, самого Панина. Шумигорский считал, что интриги придворных помешали императрице осуществить свое намерение. Невзирая на то, что Павел толком не знал своих родителей, он любил отца, хотя тот не интересовался сыном.
Потребностью любого ребёнка является желание любить своих родителей, несмотря на их равнодушие и, даже, не любовь. У Екатерины не было возможности заниматься Павлом. В царствование Петра III ей угрожала опасность. Отец же почти с ним не виделся. Его биограф Гельбиг считал, что Пётр нежно относился к сыну на основании одного визита за всё своё шестимесячное царствование, после которого, поцеловав сына, сказал окружавшим его: „Изъ него выйдетъ добрый малый. На первое время онъ можетъ оставаться подъ прежнимъ присмотромъ, но скоро я устрою его иначе и озабочусь его лучшимъ военнымъ воспитанием”. [14] Напротив, австрийский посланник Мерси д’Аржанто37 свидетельствует, что Пётр III, со времени вступления на престол, не обращал внимания на Павла, к которому всегда обнаруживал всем бросающееся в глаза нерасположение. Характерно, что он объявил Высочайшее повеление немедленно внести в комнату Его Величества накопившуюся сумму в 120 000 рублей денег Павла, которые назначено было производить ему с 20 сентября (1 октября) 1756 года по 30 000 рублей в год, но не выплачивались. В Манифесте о вступлении своем на престол, Екатерина объявила, что “…Пётр III не восхотелъ объявить Павла Петровича наследникомъ и что въ его царствование она видела себя съ сыномъ въ гонении и почти в крайнемъ отделении отъ Императорскаго дома”. [14] Он проигнорировал просьбу Елизаветы Петровны на смертном одре, которая просила великого князя Петра Фёдоровича, доказать свою к ней признательность любовью к собственному его сыну, нежно любимому ею Павлу. Пётр III попросту обокрал своего отпрыска.
По поводу рождения незаконнорожденного сына Екатерины и Григория Орлова38, незадолго до переворота, Боханов пишет, что за несколько недель, ссылаясь на болезнь, она не выходила из своих покоев. Ей было не трудно скрывать свою беременность от мужа, поскольку Пётр Фёдорович не интересовался её здоровьем и не навещал её. Во время родов 11 (22) апреля 1762 года гардеробмейстер Г. Шкурин39 поджёг свой петербургский дом с тем, чтобы удалить Петра из дворца. Пётр III очень любил выезжать на