Вчерашние заботы. Виктор КонецкийЧитать онлайн книгу.
ними натекла ржавчина.
Солнце вспыхивает в просвете между тучами и лиловыми сопками западного берега Кольского залива. Прямо мне в лицо. Хорошо, когда солнце. Штук пять голубей шатаются вокруг скамейки. И какой-то сильно пьяненький гражданин плюхается рядом, просит закурить.
К пьяненькому подходит элегантно, по-заграничному одетая дама и энергично бьет его по голове опять же заграничным зонтиком, приговаривая: «Хрясь! Хрясь!»
Гражданин не сопротивляется, только закрывается руками.
И я вдруг решаю не пить весь арктический рейс. Уж больно тяжкая сцена разыгрывается в самом начале пути.
Иду в буфет морвокзала и ем холодную котлету, пью тепловатый кофе. Трезвость. Ни тебе аванса, ни пивной…
21.00. Поехал рейсовым катером на рейд Мурманска. Судов скопилось много. Улитками впились в штилевую, летнюю гладь Кольского залива.
Отлив.
И запах отлива, осыхающего морского дна.
«Державино» выглядит замызганно. Но морда у кобылки славная, доверчивая и добродушная. Шпангоуты кое-где уже обмяты. Увы, скоро они будут обмяты куда рельефнее.
Вся палуба в контейнерах, на контейнерах переходные мостики к баку и два красных пожарных автомобиля. Скоро мрачно-монотонные улицы чукотского Певека украсятся ярко-веселыми машинами… Интересно, радуются современные мальчишки пожарам, и вою пожарных машин, и их боевому, тревожному пролету сквозь перекрестки?.. Ничего-то я не знаю о современных мальчишках…
Первый человек на борту «Державино» – девица, остро, заметно пригоженькая. Сидит верхом на чемодане возле траповой площадки. В джинсах. Рядом саксофон. Или какая-то другая труба.
– Где вахтенный матрос?
– Сейчас придет. Я подменяю. Катер скоро вернется?
– Минут через двадцать. Кто из штурманов на вахте?
– Старший помощник.
– Позовите его, пожалуйста. Я дублер капитана на время Арктики.
Она нажала тангетку звонка, но не встала с чемодана.
– Может, вы представитесь?
– Буфетчица. Соня. Списываюсь.
Это и так ясно было, что она списывается. И еще мне было ясно, что я ретроград. Ибо поймал себя на том, что, как человек в футляре, не одобряю позу женщин «верхом» – будь это на чемодане, велосипеде или лошади и будь они в джинсах или даже в ватных штанах.
– Как звать старпома?
– Спиро Хетович.
Спиро… в «Листригонах» Куприна есть Спиро. Греческое имя…
– Он грек?
– Нет, албанец. Простите, я волнуюсь перед разлукой и потому все спутала. Капитан у нас албанец. А он русак, заяц-русак. Вон идет, – кивнула она кудрявой головкой на высокого, вернее, длинного и сутулого человека, который не так шел, как плелся по палубе. Ему было далеко за пятьдесят.
Девица, глядя на зайца-русака, начала безмолвно гримасничать. Ее личико передернула судорога, тик, пляска святого Витта, беззвучный сардонический смех.
– Приветствую вас, Спиро Хетович, – сказал я и представился.
– Она вам так меня назвала? – спросил старший