За Уралом. Американский рабочий в русском городе стали. Джон СкоттЧитать онлайн книгу.
деревенские парни, которые и понятия не имеют, что надо быть осторожными и что при тридцати пяти градусах ниже нуля, да еще не позавтракав, не очень-то обращаешь внимание на то, что следовало бы заметить.
– Конечно, люди падают и будут падать. Но мы ведь все равно будем строить доменные печи, правда? – И он махнул рукой в сторону доменной печи № 2, над которой виднелось красное зарево, отбрасываемое расплавленным чугуном. Коля увидел, что я не удовлетворен его ответом. «Надо дать этому слегка изнеженному иностранцу – маменькину сынку немного успокоиться», – наверное, подумал Коля. Он похлопал меня по спине.
– Пойдем в контору. Сейчас у нас начнется техническое совещание. Тебе будет интересно.
Глава IV
Часов в десять утра в деревянном сарайчике собралась группа людей, совсем не похожих на тех, кто был здесь три часа назад. Первым появился Сёмичкин, начальник производства. Потом пришел мистер Гаррис, американский консультант-специалист, со своим переводчиком, а вслед за ним – Тищенко, грузный, угрюмый специалист-заключенный[2]. Они пришли в сарайчик друг за другом, расстегнули свои пальто, погрели руки и затем приступили к обсуждению чертежей и планов. Мистер Гаррис достал пачку туго набитых сигарет «Кузбасс», продававшихся в специальном магазине для иностранцев. Он протянул ее и, улыбаясь, предложил всем закурить. Никто не отказался. Только что вошедший Коля присоединился ко всем остальным и тоже взял одну сигарету.
– Ну, – сказал мистер Гаррис через своего немногословного переводчика, – и когда вы думаете закончить клепальные работы в верхней части домны № 3? Мне сообщили о новых сроках завершения работ. Вся верхняя часть должна быть закончена к двадцать пятому числу. Остается десять дней.
Главный инженер Тищенко пожал плечами. Осужденный за саботаж по делу Рамзина в 1929 году, он сначала был приговорен к расстрелу, потом приговор заменили на более мягкий, и теперь он отбывал десятилетний срок наказания в Магнитогорске. Тищенко ответил не сразу. Он вообще был скуп на слова. До революции он работал ответственным инженером в одной бельгийской компании на Украине. Тогда у него был собственный дом, он играл в теннис с британским консулом, отправил сына в Париж учиться музыке. Теперь это был старый, совершенно седой человек. С 1917 года он слышал много разговоров, и решил для себя, что большинство из них пусты и бесполезны. Он выполнял свою работу методично, но без энтузиазма. Он хотел думать, что помогает строить сильную Россию, где когда-нибудь жизнь будет лучше, чем у его сына в Париже или у его сестры в Лондоне. Хотя сейчас это, конечно, было еще не так.
Мистер Гаррис взглянул на Тищенко. Он понимал положение и точку зрения этого старого человека и уважал его молчание. Однако он был инженером-консультантом, которому платили кругленькую сумму в американских долларах, снабжали его икрой в стране, где не хватало хлеба и совсем не было сахара для того, чтобы он продвигал строительство Магнитки. Он настойчиво добивался ответа на свой вопрос. И наконец, Тищенко медленно произнес:
– Прошлой ночью замерз
Специалисты-заключенные – несколько тысяч видных инженеров и ученых, осужденных за антисоветскую деятельность в конце двадцатых гадов и высланных в отдаленные промышленные города и на стройки, где они работали на ответственных административных и технических постах. – Примеч. автора.