Дом напротив озера. Райли СейгерЧитать онлайн книгу.
Нью-Йорке, а другую в Лос-Анджелесе, прежде чем вернуться на озеро Грин на день, когда под наблюдением небольшой группы друзей и семьи я высыпала прах Лена в воду.
Но во втором полугодии все пошло под откос. До этого меня окружали люди. Мама приезжала каждый день или присылала Риккардо, когда работала. Марни и другие друзья и коллеги обязательно звонили и заходили, чтобы протянуть руку помощи и посмотреть, как я справляюсь. Но такое излияние доброты не может длиться очень долго. Люди идут дальше. Они должны идти дальше.
В конце концов, я осталась одна, наедине с тысячей эмоций, раздирающих меня изнутри, без какой-либо помощи. Когда мне было четырнадцать, и я оплакивала своего отца, я обратилась к наркотикам. Чтобы не повторять этот путь, я решила, что выпивка – лучший выход из ситуации.
Бурбон, в основном. Но и джин. И водка. И вино любого цвета. А однажды, когда я забыла запастись выпивкой перед метелью, из-за нехватки алкоголя, я употребила прямо из бутылки ядреное грушевое бренди. Это не избавило от боли полностью, но, черт возьми, облегчило ее. Из-за пьянства обстоятельства моего вдовства казались далекими, как будто это был смутно припоминаемый кошмар, от которого я проснулась давным-давно.
И я была полна решимости продолжать пить до тех пор, пока не останется воспоминаний об этом конкретном кошмаре.
В мае меня спросили, не хочу ли я вернуться к бродвейской пьесе, которую оставила перед отъездом в Вермонт. «Частица сомненья», так она называлась. О женщине, которая подозревает, что ее муж пытается ее убить. Спойлер: он пытался.
Марни порекомендовала мне отказаться, предполагая, что продюсеры просто хотели увеличить продажи билетов, извлекая выгоду из моей трагедии. Моя мама порекомендовала мне согласиться, посоветовав, что работа пойдет мне на пользу.
Я согласилась.
Мама же лучше знает, верно?
Ирония в том, что моя работоспособность значительно улучшилась. «Травма открыла в тебе что-то», – сказал мне режиссер, как будто смерть моего мужа была моим творческим выбором. Я поблагодарила его за комплимент и пошла прямо в бар через улицу.
К тому моменту я уже знала, что злоупотребляю выпивкой. Но я справлялась. Я выпивала два бокала в своей гримерке перед выступлением, просто чтобы раскрепоститься, а потом, сколько захочу, после вечернего шоу.
В течение нескольких месяцев мои две порции перед занавесом незаметно превратились в три, а пьянство после выступления иногда продолжалось всю ночь. Но я была осторожна. Я не позволяла этому повлиять на мою работу.
Пока однажды я не пришла в театр уже пьяная.
Это было утром в среду.
Режиссер столкнулся со мной в моей гримерке, где я наносила макияж дико трясущимися руками.
– Я не могу позволить тебе продолжать в том же духе, – сказал он.
– А в чем проблема? – сказала я, изображая оскорбление. В тот день это было лучшее, что я сыграла.
– Ты пьяна в стельку.
– Я тебя умоляю. Я играла эту роль сто раз, – сказала я. – Я, черт возьми, могу сыграть ее закрытыми