Арахно. В коконе смерти. Олег ОвчинниковЧитать онлайн книгу.
конструкции, – но предложенная вами тема мне крайне неприятна. Я даже помыслить об этом не могу без содрогания, не то что обсуждать вслух.
– Искренне жаль, – посочувствовал Щукин. – Вот видите, даже вы, люди с высоким ай-кью и богатым жизненным опытом, подходите к вопросу с однобокой, однозначно негативной оценкой. Что тогда говорить о простых обывателях? – Он вздохнул, потупив свои нелепые солнцезащитные очки. – А между тем в основе вашей предубежденности, по сути, нет ничего, кроме недостаточной информированности и предрассудков, сформировавшихся тысячелетия назад в головах наших недалеких… пардон, далеких предков. Я, ни в коем случае, не призываю вас верить мне на слово и не надеюсь, что вы в одночасье из противников превратитесь в сторонников. Но хотя бы подумать на эту тему мы можем? – Щукин вопросительно улыбнулся нервной блондинке, и улыбка повторила контур усов и короткой бороды.
Блондинка пожала выдающимися ключицами и перестала делать вид, будто готова в любой момент вскочить и вылететь за дверь, а если не пустят-то в окно.
– В таком случае, факты, господа. Голые научные факты, – хозяин кабинета перебрал в воздухе струны невидимой скрипки, и на его ладонь послушно легла тонкая пачка печатных листов в прозрачном файле. – Итак, заблуждение первое…
– А кто эта крашеная красавица? – шепотом поинтересовался Толик.
– Клара Кукушкина, маргинальная поэтесса, – ответил Борис, не задумываясь, как будто ожидал вопроса. – Подписывается тремя «К». Обесцвеченная и невесомая, как и ее стихи. Давай уж я тебя и с остальными познакомлю, – вызвался он, сообразив, что прислушиваться к веским доводам очкарика можно и одним ухом. – Валерку с Ником ты знаешь. Турбореалиста П…шкина теперь тоже.
– Может, он Пышкин? Или Плюшкин? – предположил Толик.
– Не отвлекайся. Рядом с ним еще один важный пузан – в очках. Это Степан.
– Который?
– В нашем цехе один Степан.
– О!
– Не «О!», а, как минимум, «ООО». С ограниченной ответственностью… Поговаривают, раскадровку батальных сцен для него восемь бывших полковников КГБ пишут. Только это все треп, Степа и сам неплохо справляется. Да и откуда у КГБ боевые звездолеты? Дальше… Этого я сам не знаю. А вон старичок, видишь, левым профилем повернутый? Это Самойлов.
– Хрестоматийный детский писатель?
– Угу. «Мама мыла… с мылом», – процитировал Борис, добавив от себя конкретики. – С первого класса на зубах навяз. Хуже ириски. Справа от него…
– Знаю, знаю. Телевизор пока смотрим. Они что же, и музыку собираются заказывать?
– Пусть заказывают, лишь бы платили. Но, сдается мне, их интересует не только музыка. Видишь тех парней слева от Кукушкиной? На подоконнике?
– Теперь вижу. Ну и прикид! Особенно у патлатого.
– Вот-вот. То ли нищие художники, то ли дизайнеры по костюмам. Работают в духе этого… Пьера на букву «К».
– Кардена?
– Сам ты… Пьера Кюри! Все опасные для здоровья эксперименты ставят в первую