Гонка за смертью. Бен ГэллиЧитать онлайн книгу.
пышных рукавов была темнее, чем у других призраков – из-за пожара, который поглотил его тело пятьдесят лет. Очень мало свободных призраков поднялось до такого высокого звания, как «серек» – если не считать тех, кто умер сереком и не попал в рабство после смерти. Бун принадлежал именно к первой, весьма немногочисленной группе.
Сизин посмотрела на призрака, надеясь, что он видит ее притворную улыбку.
Титул «серек» означал «правитель района», но Сизин давно поняла, что сереки, в основном, занимаются не городскими делами, а подачей жалоб императору. Поскольку император по-прежнему владел наибольшим числом призраков, сереки никак не могли повлиять на его решения, но в соответствии с традицией они считались голосами города и поэтому были не только самым богатым, но и самым гордым сословием. Игнорировать или оскорблять их было опасно.
– Вы недовольны, Бун? – спросила она.
– Неужели там нет ничего о насущных делах? О безудержном похищении душ? Может, что-нибудь об исчезновении императрицы? Или, как уже сказал достопочтенный серек Вараст, про слухи о пересыхании Никса? Насчет этого там ничего нет?
– Верно, верно! – одобрительно вскричали другие.
Услышав про императрицу, Сизин с трудом сохранила невозмутимое выражение лица. Об исчезновении ее матери ходило много слухов и домыслов, но Сизин знала правду: ее мать, забыв о своем долге и о семье, бросила свое имущество и исчезла, оставив лишь кусок папируса, с коротким сообщением: «Ушла на восток».
У холодной и немногословной матери Сизин своего убежища не было, но за последние годы она стала столь же недоступной и отстраненной, как и сам император. Сизин была рада, что эта сука наконец-то сдалась. Вместо того чтобы затеять собственную игру, ставкой в которой был трон, императрица сбежала, и теперь Сизин стала единственным голосом короля в Небесной Башне.
Пытаясь выиграть время, Сизин поискала в свитке слова, которых там не было. Сегодня ее отец был странным образом краток и едва заполнил половину свитка. Она развернула свиток еще больше, но увидела лишь девственно чистый папирус. Искушение, которое зародилось в ней уже несколько недель назад, вновь напомнило о себе. Она прикусила губу. Что еще ей остается? Сизин подозревала, что ее отец начинает сходить с ума. Он был безмерно увлечен своим убежищем и отказывался покидать его, опасаясь интриг и покушений. И немудрено, ведь, для того чтобы взойти на трон, ему самому пришлось зарезать собственного отца. Правда, несмотря на все меры защиты, власть медленно, но верно ускользала из его рук, и сереки это чувствовали. Сизин решила, что сожжет Небесную Иглу дотла, но не подпустит этих диких псов к своему трону.
– Тишина! – завопила Сизин, и, когда сереки перестали бормотать, ткнула пальцем в пустой кусок в нижней части папируса. – Теперь я вижу, что император добавил примечание. Его императорское величество повелел повысить цену на бочки с водой из Никса, чтобы ограничить ее расход. Похоже, что твои страхи оказались необоснованными, серек Бун. Теперь ты доволен?
Призрак