Оттепель. Действующие лица. Сергей ЧупрининЧитать онлайн книгу.
в 1934–1937-м учится в Литературном (сначала еще Вечернем рабочем) институте, в 1938-м выпускает дебютную книгу «Год рождения» и вступает в Союз писателей, становится секретарем его комсомольской организации, а в январе 1939-го – в одном ряду с модными тогда К. Симоновым и Е. Долматовским – получает орден «Знак Почета».
Вот и пигалица вроде бы, отнюдь не красотка, так что А. Ахматова называла ее «алигерицей», а И. Эренбург сравнивал с «маленькой птичкой», однако же звезда. И любовная биография этой репутации под стать: нашумевшая связь с Я. Смеляковым, короткие романы с А. Фатьяновым, Н. Тихоновым, А. Тарковским, брак с начинающим композитором К. Макаровым-Ракитиным и, уже после его гибели на фронте, страстный союз с А. Фадеевым, тоже, впрочем, недолгий, но ставший, – как скажет позднее А., – «главным событием»[58] ее личной жизни.
А главными событиями литературной биографии стали поэмы – «Зоя», уже менее через полгода после первой публикации (Знамя. 1942. № 11) отмеченная Сталинской премией 2-й степени (март 1943), и «Твоя победа», напечатанная в 9-м номере «Знамени» за 1945 год под одной обложкой с очередными главами фадеевской «Молодой гвардии».
Патетическую «Зою» встретили рукоплесканиями, не смолкавшими до самого конца советской истории. А к «Твоей победе» отнеслись настороженно. И потому что А. «кощунственно», как показалось друзьям, в одном образе объединила мужа, погибшего в первые месяцы войны, со своим недавним любовником А. Фадеевым. И потому что смысловым центром поэмы неожиданно стала главка «Мы – евреи», где «во имя чести племени, гонимого в веках», были прославлены «потомки Маккавеев» – еврейские «мальчики, пропавшие без вести, мальчики, убитые в боях».
За это А. в наступившие вскоре годы истребления безродных космополитов могли бы, конечно, четвертовать. Но обошлось – тем, что поэму с тех пор если изредка и перепечатывали, то без опасных строк, да Н. Грибачев прикрикнул: мол, «поэт, забыв о народе, о Родине, обо всем, что свято для советского человека, копается в своей мелкой душонке!»[59]
Так что и в Союзе писателей, и в партии, куда она вступила в 1942 году, А. осталась и печататься продолжила, представая в глазах современников, – сошлемся на мнение Л. Чуковской, – как «стареющая девочка, старенькая пионерка»[60], с неизжитым задором бросающаяся на поддержку всего, что казалось ей соответствующим курсу партии на восстановление ленинских норм жизни. Во всяком случае, приняла деятельное участие в редколлегии кооперативного сборника «Литературная Москва», а когда Хрущев во время исторического обеда с писателями 19 мая 1957 года напустился на его создателей, единственная попыталась ему возразить, и это, – говорит И. Эренбург, – был «голос маленькой пичуги среди урагана».
Хрущев, по рассказам очевидцев еще и хвативший на этом банкете лишку[61], пришел в неистовство: «Отрыжка капиталистического Запада!.. Не верю таким коммунистам! Вот беспартийному
См.:
См. подробное описание этой встречи писателей с властью в рассказе В. Тендрякова «На блаженном острове коммунизма» (Новый мир. 1988. № 9).