Короли вкуса. Мила БачуроваЧитать онлайн книгу.
товарищу он искренне сопереживал; Вероника подумала, что Красавчик ей, пожалуй, нравится – в отличие от Леопардихи.
– Все, да? – спросила она у Вована. – Он не прошел дальше?
– Ой, ну что вы! – К ним повернулась женщина, сидящая впереди. – Это же Федор Владимирович! – Имя Ильичева она произнесла с благоговением. – Он такой артист, у него никогда не угадаешь! Всегда в последний момент все решает. Может, он попробует следующее блюдо и потребует, чтобы пирожные принесли обратно. А может, и правда о них не вспомнит. Мы с мужем много раз пытались угадать, но тут не предскажешь.
«Да уж», – мысленно фыркнула Вероника. Поди знай, чего там ильичевская левая пятка пожелает. Спортивные соревнования все-таки намного честнее. И судья там не единственный. А здесь, получается, от мастерства участников вообще ничего не зависит.
Она почему-то была уверена, что пирожные великолепны. И Живчика, который потратил на их создание хрен знает сколько времени, а сейчас убежал с подиума едва не рыдая, было жалко до смерти. Ему ведь этот гад даже не сказал ничего!
«Унесите» – и все. И мучайся теперь… Кошмар.
«Чтоб ты этим тортом подавился, козлина безрогий», – думала Вероника, глядя на то, как под демонстрируемый на экране следующий ролик Леопардиха вносит на блюде торт в виде снеговика.
Снеговик держал в руке шоколадную метлу и глядел на зрителей блестящими карамельными глазами. Нарисованные на белоснежной физиономии смущенная улыбка и румянец щек показались до того милыми, что Вероника снова невольно восхитилась. Снеговик как будто очень хотел, но в то же время страшно стеснялся понравиться зрителям. «Лапушка какая, – пронеслось в голове у Вероники. – Вот уж не подумала бы, что Леопардиха может такое чудо сотворить!»
Кажется, она начала понимать, почему мама смотрит это шоу. В свои творения повара вкладывали если не всю душу, то очень большую ее часть.
«А этот индюк сейчас опять попробует и скажет: „Унесите!“ Да чтоб у тебя с этих тортов понос начался! Тогда и автограф просить не придется».
Ильичев бесил Веронику чем дальше, тем больше. Она вдруг очень ярко представила, как подходит к нему за автографом, он смотрит на нее своим мерзким взглядом – вскользь, будто на пустое место, – а она протягивает ему выданный мамой блокнот. Даже не блокнот – записную книжку в кожаном переплете, мама хранила ее с юности.
Телефонные номера, по которым уже много лет никто не смог бы дозвониться, стихи, цитаты из книг. Все выписано твердым, красивым маминым почерком, на всю книжку – ни единой помарки. А она протянет эту книжку Ильичеву, который, возможно, руки-то не вытер после того, как попробовал очередное небрежно забракованное произведение искусства. И скажет что-нибудь вроде: «Ну?..»
Тут-то Вероника ему и выдаст. И «гну», и еще много разного… Она вдруг так ярко представила себе эту сцену, что уже была готова вскочить со словами: «Да подавись ты своим автографом!»
То, что Ильичев ни с того ни с сего действительно начал давиться, поняла не сразу.
А он и правда подавился. Хотя