Третий лишний. Виктор КонецкийЧитать онлайн книгу.
Белокурые усики. Его цветная шикарная фотография – в тропической форме, на крыле мостика, возле пеленгатора – украшает обложку рекламного буклета "Плавайте только на судах советского пассажирского флота! Дешево! Удобно! Безопасно!" При взгляде на безмятежную улыбку, которой улыбается с рекламного буклета Витя Мышкеев, сразу всем делается ясно, что безопасность он обеспечит на сто процентов.
Своего сына называет "мальчик", чем доводит супругу до судорог: "Мальчик провожать меня не пойдет!", "Дайте мальчику перекусить!", "Не мешайте мальчику жить!" Жена орет: "Прекрати! Он тебе не мальчик, он – Сережа!!" Мышкеев: "Тогда скажи мальчику, что он не мальчик, а Сережа".
Давеча Сережа забрался на трубу и уселся на святую нашу эмблему – серп и молот – на головокружительной высоте. Легкая паника. Как пацана с верхотуры доставать?
– Не трогайте мальчика! Просто покажите ему яблоко! – решил старпом. – И он сам слезет.
И точно – слез.
Ночью не спалось, хотя никаких предотъездных эмоций нет и в помине. Просто в каюте было душно. Отдраил иллюминатор. Слушал, как прибывают на судно последние, припоздавшие пассажиры-полярники. Мы везем еще большой отряд строителей. Они будут сооружать на Молодежной взлетно-посадочную полосу для приема тяжелых самолетов. Строители шумели у трапа с рижскими таксистами и громыхали баулами до самого утра.
А я до утра читал Сомова – его "На куполах земли".
Книга начинается со скромности. С того, как автор и не думал об Арктике и Антарктиде. Он "приглядел" для будущих теоретических изысканий Азовское море и собирал материал "по этому маленькому, но, казалось мне, симпатичному морю". И уже симпатично, когда человек говорит о симпатии к маленькому и вовсе не знаменитому морю.
В книгах сильных людей действия есть четкая, без кокетства, спокойная нота осознания – еще при жизни – своего же (!) исполненного долга. Художник же до смертного предела мучается неисполненным, незаконченным, невыплаченным долгом. Это потому, что он одинок в творчестве.
Работа большого ученого-полярника в наше время не одинока ни в духовном, ни в материально-бытовом смысле.
И еще. Балерина не знает, когда сходить со сцены. И даже крупные писатели не знают и теряют контроль над собой. Ученый-землепроходец знает это четко: начали слабеть глаза, задрожала от перенапряжения рука, вылетела из памяти формула длины окружности – стоп, парень – ты не имеешь права продолжать танец, ибо под ногами не сцена, а лед и океан или пустыня, а за тобой не девочки кордебалета – полярная станция, отряд, партия, экспедиция, и от тебя зависит сотня человеческих жизней, а не проваленный спектакль или неудачная книга.
Он мог, будучи начальником СП-2, покинуть новогоднее застолье, чтобы навестить товарища, который должен запускать радиозонд. Прийти к нему с двумя бокалами шампанского, вместе выпить, а потом вдруг привязать бокалы к зонду и слушать, как в вышине тает их звон.
Сомов прошел путь от большой науки к полярно-морскому руководству. Тяжкий