Муслим Магомаев. Преданный Орфей. Софья БенуаЧитать онлайн книгу.
трюки на экране.
Не меньшей любовью в те годы пользовался у мальчишек и образ мушкетера, также пришедший из фильмов. И мушкетеры, и человек-обезьяна стали примерами для дворовых игр, возникали на детских рисунках Муслима.
Между тем, не мешало бы сказать пару слов об упомянутом Паладе, с которым наш герой делил радости беззаботной жизни под бакинским солнцем. Возможно, старшее поколение азербайджанцев помнит голос удивительного соловья – Бюль-Бюля (с азербайджанского переводится как «соловей»). Для него специально писались песни и арии – певец обладал уникальными вокальными возможностями, считалось, что его верхние ноты были почти беспредельными. Его сын, друг детства Муслима Магомаева, на уровне генетики перенял необыкновенное умение петь так, как никто другой.
– У нас с Поладом различны не только характеры, различными стали и наши судьбы. Мне прочили быть композитором, дирижером, пианистом, как мой дед, а я стал певцом. Полад хотел быть певцом, как его отец, а стал композитором. Я был свидетелем первых шагов Полада на этом его поприще.
Кадр из фильма «Тарзан» с Джонни Вайсмюллером
И не просто свидетелем, а причастны к успехам друга детства – Муслим привез Полада в Москву, познакомил с сотрудниками радио и телевидения.
– С тех пор все и узнали Полада Бюль-Бюль оглы. Потом по его просьбе я записал и спел несколько его песен на радио, в «Голубых огоньках» на телевидении. Но после меня он обязательно считал нужным «перепеть» песню лично. И я решил на этом остановиться. Со временем Полад стал министром культуры Азербайджана.
Глава 6. Музыкальная школа. «Критерий поступления – природный талант»
В 1949 году родственники приводят Муслима в музыкальную школу-десятилетку при Бакинской консерватории. Сюда, по свидетельствам многих, принимали не по блату, а по степени одаренности, и даже высокое положение родителей не могло повлиять на отказ педагогов. «Критерий при поступлении был один – природный талант», – подтверждал и Магомаев. Не удивительно, что большинство выпускников этой школы стали видными музыкантами, исполнителями, композиторами и дирижерами.
И если в обычной школе мальчишке было скучно («Учился я без усердия. Сидеть за партой для меня было все равно что сидеть на шиле».), то с музыкальной школой все обстояло по другому.
– С музыкой было совсем иначе: мне это нравилось. Нравилось, когда говорили о моих первых сочинительских опытах, когда хвалили мою музыкальность. А вот математику, все эти формулы, скобки, да и вообще что-нибудь считать, терпеть не мог. Дело дошло до того, что пришлось для меня приглашать репетиторов по общеобразовательным предметам. Помню одного из них, математика. Хороший был парень, очкарик-умница. Он мне про алгебру, а у меня в голове свое – музыка или гулянье. Ему надоела эта игра в одни ворота:
– Математика из тебя никогда не выйдет. Не потому, что ты тупой, просто ты никогда этим не будешь заниматься.