Унесённые ветром. Жизнь до и после. Юлия БекичеваЧитать онлайн книгу.
заведения и рестораны, но и церкви, школы, детские сады.
Кондуктор запрещает вход пассажиру без маски в Сиэтле. Госпиталь для больных «испанкой» в Канзасе.
США, 1918 г.
В то же время население умоляли не расходовать почём зря лимоны. С тех пор, как кто-то из медиков объявил во всеуслышание, что лучшее средство от «испанки» – лимонад, и все начали бочками употреблять этот напиток в горячем виде, цитрусовые в магазинах и на рынках стали большой редкостью.
«Если вы здоровы, оставьте цитрусовые тем, кто в этом действительно нуждается», – были вынуждены просить теперь публику медики и газетчики. Лимоны предлагали заменить сырым луком – есть его во время обеда и ужина.
«Миллион случаев за две недели», «Медики признают, что не знают, как справляться с напастью, поскольку этот вопрос не был до конца изучен», «Мы с пониманием относимся к тому, что учителя, театральные работники и все, чья деятельность непосредственно связана со взаимодействием с большим количеством людей, оказались не у дел. Будем благоразумны. Это временное неудобство и мы должны приложить все усилия для того, чтобы эпидемия сошла на нет».
Маргарет читала новости подобного толка с величайшим интересом. Они были глотком свежего воздуха, настоящей жизнью, от которой их – студенток – прятали, как тепличные растения. Девушке хватило нескольких месяцев обучения для того, чтобы осознать, что с выбором учебного заведения, как и с выбором профессии – а близкие убедили Пегги, что из неё мог бы выйти превосходный психиатр- она поторопилась.
Огорчало и ещё одно обстоятельство: ей совершенно не повезло с однокурсницами.
Кутаясь по вечерам в одеяло, Маргарет грустно размышляла про себя о том, что эти особы намеренно сторонятся её, если же вдруг заговорят, ведут себя с надменностью цапель. При малейшей же возможности и вовсе делают вид, что Пегги здесь нет. Такая неприязнь, очевидно, была следствием зависти. А завидовать было чему: Маргарет жила в хорошем доме, в любящей семье, забирать её приезжали на автомобиле. Пегги считали изнеженной. Сколько раз она слышала желчный шепоток у себя за спиной, а так, как обладала отменным слухом, прекрасно разбирала гадкие слова, сказанные в свой адрес.
Её никто здесь не любит. Никто. Никто.
Ещё одним поводом для зависти было то, что на неё нередко засматривались молодые мужчины.
Мысли о таком к ней отношении девушек ранили Маргарет. Но все эти пустяки, все эти уколы со стороны сверстниц – отступали на второй и даже третий план после удручающих новостей, которые она получала из дома. Сначала смерть Генри, теперь мама…
«Мне не хотелось бы пугать тебя, моя дорогая, но твоя матушка… Кажется, она подхватила «испанку.» Конечно, не стоит думать о худшем. Всё непременно наладится», – писал ей отец.
В последнем, адресованном дочери письме, Мейбл настраивала свою девочку на позитивный лад, всё шутила, шутила. Её тревогу, растерянность перед приближающимся закатом жизни мог разглядеть между строк только