Мамочка, пожалуйста… ; Движение к свободе: путь к просветлению. Надежда МарковаЧитать онлайн книгу.
уже не было. Через три часа, подняв на ноги всех знакомых, Вера нашла мальчика в парке здоровым и невредимым. На вопрос, почему он уходит из дома, мальчик неизменно отвечал:
– Мне надо идти.
– Куда?
– Надо найти – и все.
Как часто в таких случаях бывает, необходимая информация отсутствует, поэтому приходится действовать методом «научного тыка». В семье Веры не было никого, кому нужно было что-то найти; о семейной истории мужа женщина знала очень мало, практически ничего.
Мы начали делать расстановку. Следуя интуиции, я поставила рядом с заместителем мальчика семерых мужчин по отцовской линии. Какое-то время стояла мертвая тишина, никто не двигался. Вдруг третий в линии, прадед мальчика и дед его отца, начал испуганно крутить головой, потом сквозь зубы мучительно произнес: «Я не могу найти, я ничего не вижу, ничего не слышу, я оглох. Ребятки, где вы?»
Он смотрел вниз и, держась за голову, куда-то начал медленно идти. Он шел, как слепой, на ощупь.
Я попросила двоих человек лечь перед ним. Заместитель Антона неотрывно смотрел на прадеда и медленно повторял его движения ходьбы на ощупь.
Прадед, дойдя до лежащих, остановился. На его лице отразилась блаженная улыбка. Он нагнулся. Погладил по лицу одного, второго, облегченно вздохнул, сел рядом и произнес: «Теперь можно и умереть».
Отец и дед мальчика повернулись после этих слов в его сторону. Заместитель Антона подпрыгнул на одной ножке и, радостно улыбаясь улыбкой ребенка, отошел от прадеда. Несмотря на то, что в расстановке все разрешилось с помощью незримого движения души, я попросила парня из роли Антоши поклониться своему деду и сказать:
«Дед, я горжусь тобой, ты жил как герой. Я чту твою судьбу, твою жизнь и твою смерть. Покойся с миром. Я помню о тебе, и в моем сердце есть хорошее место для тебя! Радуйся, если я буду жить долго».
Отголоски войны
На передовой стояло временное затишье. Пахло весенней землей, по прошлогодней стерне прыгали голодные синицы, апрельское солнце нагрело танковую броню так, что от духоты плавились мозги.
Из танка высунулись два замурзанных детских лица – близнецы Петя и Павлик. Ребята прибавили себе в военкомате год, чтобы попасть на фронт.
«Михалыч, сгоняй к ручью, водички хочется», – 22-летний Михалыч, писавший письмо в тени танка, отвлекся от теплых воспоминаний о милой жене и маленьком сынишке, подхватил котелок и понесся к ручью.
«Мессеры» налетели внезапно. Взрывной волной Михалыча ударило о камни и завалило землей. Придя в себя, он, контуженный, с окровавленной головой, на ощупь шел через перепаханное бомбами поле, крепко сжимая ручку от котелка: «Ребятки, я ничего не вижу, где вы? Я принес вам воды».
Из кровавого месива раненых вывозили на подводе, запряженной уставшими лошадьми. Когда поняли, что парень с залитым кровью лицом еще жив, мест уже не было. Сердобольная молодая медсестра настояла, чтобы за красивым, но беспомощным, как ребенок, танкистом вернулись. Когда она его