Крылатые имена. Эдуард ВартаньянЧитать онлайн книгу.
происхождение этого затейливого слова? На этот счет имеется несколько версий. Привожу две, достоверность которых мы вправе подвергнуть сомнению, но они любопытны тем, что каждая связывает происхождение слова с антропонимом.
В Париже у некоего крестьянина Матиаса украли петуха. Пострадавший пошел в суд. Адвокат потерпевшего должен был, по традиции того времени, выступить на латинском языке, в котором был не слишком силен. И в речи он так часто произносил имя своего клиента (Матиас) и упоминал его петуха (галлюс), что безнадежно запутался сам и запутал других. Словом, вместо того, чтобы сказать «галлюс Матье» (петух Матиаса), он договорился до «галли Матиас» («петуший Матиас»).
Процесс о петухе благодаря незадачливому адвокату стал у парижан притчей во языцех. Из «галли Матиас» появилось слово «галиматья», которое шагнуло далеко за пределы Франции.
Версия вторая. Жил (опять-таки в Париже) врач Галли Матье, человек находчивый и остроумный. Он сдабривал свои медицинские советы шуткой, пикантным анекдотом, чем заметно поднимал настроение пациентов. Смехотерапия оказалась и полезной, и приятной. Став модным врачом и не имея возможности навестить всех, ожидавших его помощи, Матье начал рассылать своим больным листочки с каламбурами и остротами, которые по имени доктора Галли Матье стали называться «галиматьей».
Как бы то ни было, подобные истории лишний раз доказывают, в каких занятных и неожиданных ситуациях может порою родиться слово и, более того, выполнять иносказательные функции.
Гамлет
Как-то Шекспиру попала на глаза датская средневековая сага. Гамлет, сын короля, притворясь безумным, мстит отчиму за убийство отца, женитьбу на матери и незаконное занятие престола.
Гений Шекспира преобразил незамысловатый сюжет о родовой мести в трагедию высочайшего социального звучания. Когда в 1601 г. в английских театрах впервые была сыграна «Трагическая история Гамлета, принца Датского», перед зрителями предстал вместо коварного мстителя образ мыслителя, человека высокого душевного благородства и светлых устремлений.
Гамлет глубоко уязвлен падением нравов в своем отечестве, бушующими в нем низменными страстями – враждой, преступлениями, лицемерием. Герой отчетливо сознает необходимость очистительных перемен, искоренения зла, утверждения добра и справедливости. Действительность ставит героя перед сложным выбором. Следует знаменитый монолог: «Быть или не быть – вот в чем вопрос», трагический монолог одинокого страстного обвинителя зла, колеблющегося в выборе путей своей борьбы. А такие одиночки обречены на гибель.
Ни один образ мировой драматургии не знал столько истолкований, сколько этот. Порывы Гамлета, противостоящего обществу, бесплодны; сущность Гамлета – в конфликте между идеей и действием; Гамлет – символ бездействия и нерешительности… Но при всех разночтениях гамлетовский тип вольно или невольно отождествляется