Виндера. Однажды будет ветер. Диана ИбрагимоваЧитать онлайн книгу.
пахло. Но когда кружка зависла прямо перед ней, она приняла ее с благодарностью. Наверное, от жажды и голода молоко показалось ей сладким и совсем без запаха. Только выпив его до капли, Рина вспомнила про подарок короля. Она торопливо вытерла губы большим пальцем правой руки, на который надела перстень. Камень остался белым. Рина тихонько выдохнула, ей стало стыдно за плохие мысли о бабушке, но осторожность никогда не повредит.
Беднягу Клима снова отправили по поручению – на этот раз в огород. Он вернулся оттуда с корзинами, полными тыквы, картошки и зелени. Под звуки готовки, шкворчание и шипение Рина совсем расслабилась и почти задремала. Но тут бабушка громыхнула заслонкой рядом с ней и сунула в печь котелок.
Потом с Рины сдернули шаль, и табурет вытолкнули из-под ее ног. Она в ужасе застыла, и вдруг мелкие змейки заскользили по ее телу. Рина сначала не поняла, что происходит, а потом увидела, что это шерстяные нити из клубка. Одна обхватила за бедра. Вторая за талию. Третья сомкнулась прямо на горле, как удавка, и Рина бы завизжала, продлись это чуть дольше. Но нити обвивали ее и тут же отпускали, а портняжные ножницы делили их на отрезки. Только когда дело дошло до запястий, Рина поняла, что, кажется, бабушка снимает с нее мерки.
– Ай! – вскрикнула она: шерстяная нить задела ободранную коленку.
Бабушка на минуту оставила Рину в покое. Что-то загромыхало на полках в дальнем углу, потом оттуда прилетела большая бутыль темного стекла и встала у печи. Слетевшая с горлышка пробка покатилась по полу, запахло спиртом. Бабушка открыла сундук у стола, порылась в нем и шлепнула на ладонь Рины лоскут чистой ткани.
– Это чтобы я промыла рану?
«Дзинь», – подтвердил Клим.
– Спасибо!
Рина присела возле бутыли, наклонила ее и смочила ткань. Потом аккуратно, морщась и шипя, промокнула ранку. Ее сильно щипало. Даже глаза заслезились, хотя, скорее, не от боли, а от спиртовых паров.
Бабушка понаблюдала за картиной «Рина себя жалеет» минуты две, а потом отобрала у нее тряпку и без всяких церемоний прижала к ушибу.
– А-ай! – взвыла Рина, прыгая на одной ноге. – Больно же! Больно!
Но бабушка в жалельщицы не записывалась. Она хорошенько обеззаразила рану и туго ее забинтовала. Под конец Рина почти молилась о том, чтобы ее оставили в покое, но бабушка сняла с нее все мерки до последней.
Потом под Рину снова пихнули табурет, на колени ей упала шаль, а из комода поднялась коробка с вязальной машиной и целый мешок мотков с пряжей. Видимо, бабушка напряла их из козьей шерсти. Вязальная машина работала так быстро, что от нее рябило в глазах. Рычажки и кнопки постоянно перещелкивались, и какая-то деталь сверху металась вправо-влево с такой скоростью, что невозможно было разглядеть ее форму. А потом р-раз! и готов целый кусок ткани, а за ним и отличнейшая кашемировая кофта – очень тонкая и мягкая на ощупь. Она плюхнулась Рине на колени, и тут же заслонка печи отъехала в сторону. Головокружительно запахло тыквенной кашей на молоке и печеным бататом.
Бабушка