Робинзоны космоса. Бегство Земли. Франсис КарсакЧитать онлайн книгу.
не оказалось! Я ее обнаружил… в восемнадцати градусах от ее обычного положения!
– Ну и ну! – живо откликнулся я. – А знаете, не далее как вчера Бернар Верильяк сказал мне…
– Так он вернулся? – перебил меня Мишель.
– Да, с орбиты Нептуна. Так вот, он сказал, что они ошиблись в расчетах или же что-то отклонило корабль на обратном пути.
– Месье Бурна это будет крайне интересно…
– Бернар должен заскочить в обсерваторию летом. Пока же я могу написать ему, попросить, чтобы сообщил подробности…
Пока мы так болтали, машина стремительно неслась по долине. Рядом с шоссе проходила железная дорога.
– Так теперь поезд идет до самой деревни?
– Нет, эту линию проложили совсем недавно к заводу легких металлов, который достался нам по наследству. К счастью, он полностью электрифицирован – шел бы дым, пришлось бы переносить либо завод, либо обсерваторию.
– И большой он, этот завод?
– Сейчас там триста пятьдесят рабочих, но в будущем их должно стать как минимум вдвое больше.
Мы выехали на извилистую дорогу, поднимавшуюся к обсерватории. У подножия небольшой горы, на которой она стояла, раскинулась высокогорная долина с маленькой симпатичной деревушкой. Чуть выше деревни виднелся поселок из сборных домиков, сгрудившихся вокруг завода. Вдаль, за гребни гор, уходила линия высокого напряжения.
– Ток идет от плотины, построенной специально для завода, – объяснил Мишель. – Мы сами получаем электричество от нее.
Прямо у подножия холма, на котором стояла обсерватория, возвышались дома моего дяди и его ассистентов.
– А за эти два года тут многое изменилось! – заметил мой брат.
– Вечером за столом намечается большая компания: ваш дядя, Менар, вы двое, мы с сестрой, биолог Вандаль…
– Вандаль? Я знаю его с самого детства! Он старый друг нашей семьи.
– Он здесь с одним из своих коллег по Медицинской академии, знаменитым хирургом Массакром.
– Занятная фамилия для хирурга![1] – пошутил мой брат Поль. – Брр! Не хотел бы я у него оперироваться…
– И напрасно. Это самый искусный хирург Франции, а может, и всей Европы. С ним, кстати, приехал один из его друзей – и одновременно учеников – антрополог Андре Бреффор.
– Тот самый Бреффор, что занимается патагонцами? – спросил я.
– Так точно. Словом, каким бы просторным дом ни был, сейчас все комнаты в нем заняты.
Сразу же по прибытии я прошел в обсерваторию и постучался в дверь кабинета дяди.
– Войдите! – проревел он, но, увидев меня, смягчился. – А, это ты!..
Поднявшись из кресла во весь свой гигантский рост, он заключил меня в медвежьи объятья. Таким я вижу его и сейчас: седые волосы и брови, черные как уголь глаза, широкая черная-пречерная борода, веером опускающаяся на жилет.
Робкое «добрый день, месье Бурна!» заставило меня сделать полуоборот: у своего стола, заваленного листками