Третий всадник. Сергей ЗверевЧитать онлайн книгу.
которого остались одни головешки.
И что это за здание – я знал отлично. Это был филиал городского архива. Тот самый, где последние дни безвылазно провел Симонян, выкапывая в документах что-то очень нам нужное.
Сердце мое болезненно сжалось. Эх, не дай бог… Хотелось надеяться на лучшее, но вот только уверен я был в худшем…
Глава 9
Огонь. Стихия, которая все сметает, уничтожает и обнуляет. Сгорело здание архива. Сгорели документы по продзаготовкам. И сгорел Федя Симонян.
На пепелище нашли обгоревшее тело. Впрочем, обгоревшее не настолько, чтобы не опознать в нем ревизора. И достаточно уцелевшее, чтобы не только установить причину смерти, но и характер, количество проникающих колото-резаных ран.
– Не меньше двадцати ножевых, – подвел итог старомодного вида, с бородкой и в очках, судмедэксперт, закончив в судебном морге разбираться с телом и выйдя из прозекторской.
– Зачем бить два десятка раз ножом? – спросил я хмуро.
– Ну или убийца несдержанный и нервозный человек, или очень сильно ему жертва насолила, – предположил судебный медик.
– Насолила, – кивнул я.
Русаков был сильно встревожен произошедшим. И, не откладывая дела в долгий ящик, устроил в нашем штабе срочное совещание в узком кругу, пригласив туда уже знакомого мне, и далеко не с лучшей стороны, начальника СПО области Афанасия Гирю.
Свое недовольство тот начал демонстрировать уже с порога.
– Пользуешься московским положением, – криво усмехнулся он, располагаясь на стуле напротив начальственного стола. – К себе на ковер дергаешь. Заставляешь скрипеть старыми костями.
Русаков, как обычно, был спокоен и даже весел, но в глазах мелькали нехорошие всполохи.
– Ну что ты, право, Афанасий Афанасьевич! Какой ковер? Пригласил тебя в гости, как встарь. Чтобы по-дружески поинтересоваться – что тут у тебя творится, черт побери?!
– А что тут у меня творится?
– Да ничего особенного! Просто сожжен архив с важными документами. Убит ответственный работник Рабкрина. Террористы творят что хотят. Я как-то социалистическую законность и революционный порядок иначе себе представлял.
– Законность – это к прокурору. А поджог архива – это к уголовному розыску. Там мотив может быть любой. В том числе бытовой. Повздорил ревизор с кем-нибудь, даму сердца не поделили. Этот кто-то от избытка чувств и кипения страсти нанес два десятка ножевых ударов. Террористы так не убивают. Так убивают на почве взаимной ненависти. Ну и подожгли с горя архив для сокрытия следов. Это угрозыск пусть копает. Они в таких делах большие доки. Нам с ними на этом поле не соревноваться.
– Эка складно вещаешь, – прищурился недобро москвич. – А что в это же время на моего сотрудника было совершено покушение. Это не ЧП?
– Ну и что, покушение? Сейчас столько народу с нами посчитаться хотят. Вон на моих людей тоже покушение за покушением. У меня только за год трое уполномоченных ранено и двое убиты кулацкими выродками. И ничего. Работаем. И давим контру. А излишне впечатлительным