Коллапс. Гибель Советского Союза. В. М. ЗубокЧитать онлайн книгу.
атомной станции их опрокинула. Взрыв 26 апреля 1986 одного из четырех реакторов АЭС на Украине, к северу от Киева, застал врасплох советских техников, ученых и всю государственную систему. Бегство сотен тысяч людей из Киева и массовая паника в других областях страны напоминали сцены Второй мировой войны. В первый месяц после аварии военные, инженеры, врачи, шахтеры и ученые рисковали жизнью в беспрецедентной операции по ликвидации источника радиации. Было эвакуировано 100 000 человек из ближайшего города Припять, создан 30-километровый периметр вокруг станции, снят слой зараженной почвы, обеспечена защита от радиации рек, организован уход за сотнями тысяч детей, снабжение необходимыми медикаментами и т. д. Только в первые 30 дней катастрофа на Чернобыльской АЭС стоила советскому бюджету 3 миллиарда рублей. Оценивая ущерб в начале 1989 года, Рыжков назвал цифру примерно в 8 миллиардов рублей. «Чернобыль с размаху ударил по только-только оживающей экономике, только-только отпущенной хоть на малую волю…», – вспоминал он[58].
Раиса Горбачева, атеистка, но женщина суеверная, считала Чернобыль очень дурным предзнаменованием. То же думали и миллионы советских людей. Авторитет Горбачева сильно пострадал. Говорили, что это «меченый» лидер (имелось в виду родимое пятно на лбу) навлек на страну несчастье. Если отбросить эти глупости в сторону, то Горбачев подорвал свою репутацию тем, что скрывал масштабы катастрофы до 14 мая, пока наконец не выступил с телеобращением к потрясенной стране. На протяжении всего кризиса главным организатором ликвидации последствий катастрофы был Рыжков. Глава Совета Министров СССР вылетел в Киев, а затем в Чернобыль и лично осмотрел место катастрофы. Именно он возглавил и координировал масштабные усилия по укрощению ядерного монстра. Горбачев побывал в Чернобыле вместе с Раисой только в феврале 1989 года, когда реактор уже накрыли бетонным саркофагом[59].
После первой реакции растерянности Горбачев обрушился на советскую атомную промышленность, ища в ней козла отпущения. Основными виновными оказались Анатолий Александров и Ефим Славский, руководители советского атомного комплекса, которым в 1986 году уже шел девятый десяток. Эти люди обладали громадным авторитетом в советском оборонном комплексе, считались выдающимися создателями советской ядерной сверхдержавы. По мысли Горбачева, однако, они воплощали в себе худшие качества элиты брежневских времен. В атомной промышленности, утверждал он, «от ЦК все было засекречено… Во всей системе царил дух угодничества, подхалимажа, групповщины, гонения на инакомыслящих, показуха, личные связи и разные кланы вокруг разных руководителей. Этому всему мы кладем конец»[60]. Оценка несправедливая и ошибочная – советская ядерная физика и атомная промышленность одни из немногих в СССР могли похвастаться достижениями мирового уровня.
Такая реакция на Чернобыль, типичная для Горбачева, в последующем повторялась. Советский лидер, несомненно, был зол, что его начинания
Горбачев в Политбюро, записи Черняева, примерно конец мая – начало июня 1986 года (не публиковалось); В Политбюро ЦК КПСС… 3 июля 1986 года и 16 февраля 1989 года. С. 64–65, 445;
Протокол Политбюро от 3 июля 1986 г. В Политбюро ЦК КПСС. С. 65.