Каторга. Валентин ПикульЧитать онлайн книгу.
Не хочешь называть себя – ну и черт с тобой – подыхай, если тебе так хочется. Ваше счастье, что полицию возглавил Лопухин, и он, человек гуманных воззрений, не пожелает оставаться в истории вроде Малюты Скуратова, а вам я не советую оставаться самозванцем.
– Ну, – откликнулся Полынов, – если я и Дмитрий Самозванец, то, поверьте, не из захудалого рода дворян Отрепьевых…
Щелкалов вечером позвонил в «Кресты»:
– Доложите, каково было состояние моего подследственного после того, как я визитировал его в одиночной камере.
– Он вдруг развеселился и просил купить канарейку…
Щелкалов вскоре вошел к Лопухину с очередным докладом:
– Кажется, я ухватился за хвостик этой веревки. Как вам известно, при экспроприации в Лодзи был некто по кличке «Инженер». Теперь, перерыв архивы полиции, я обнаружил, что пять лет назад в «Крестах» сидел тоже некто…
– Кто же именно? – вопросил Лопухин.
– В столичном свете он был известен под именем Ивана Агапитовича Боднарского, а среди приятелей просто Инженер.
– Любопытно. Дальше!
– Боднарский приехал в Санкт-Петербург из какой-то провинции, владел языками, имел отличные манеры, пользовался большим успехом у женщин. Из рассказов же его получалось так, что он хорошо знает всю Европу, не раз бывал в Южной Азии и даже во французском или испанском Алжире…
– Дальше!
– В столице он держал частную техническую контору под вывеской «Чертежная», но брался за любое дело – вплоть до изготовления секретных замков и казенных штемпелей. Успех в обществе помог ему выйти в чин коллежского асессора.
– Дальше!
– На этом волшебная феерия закончилась. Известно лишь, что Боднарский оказался самозванцем. Никакого технического образования не имел. Но следствие так и не дозналось, откуда он взялся и каково его подлинное имя. В деле сохранились сомнительные догадки, что мать его, кажется, полячка из Гродно, урожденная пани Целиковская… Но это тоже предположение.
– Слишком много версий и ничего определенного, – сказал Лопухин. – А куда же этот самородок делся?
– Бежал с помощью уголовников. Но в делах по эксам мелькают клички: «Инженер», «Король», «Пан» и «Рулет».
Лопухин долго протирал стекла пенсне:
– Если это и роман, то должна быть сноска петитом, как указывают в журналах: «продолжение следует».
– Продолжение следует! Столичный доктор Бертенсон однажды повстречал Боднарского в Монте-Карло, где Инженер играл. Причем, как вспоминал Бертенсон, он ставил сразу на тридцать шесть, чего нормальный человек никогда делать не станет.
– Как сказать, – поежился в кресле Лопухин. – Может, на тридцать шесть и ставят самые нормальные… Все равно с этим пора кончать! Завтра я сам поговорю с ним!
Встреча состоялась, и Алексей Александрович даже не предложил узнику сесть, оставив его стоять посреди кабинета.
– Я не спрашиваю вас, почему вы впали в крайности уголовщины. Мне уже наплевать,