Междуцарствие в головах. Галина МурсалиеваЧитать онлайн книгу.
ответили мы и немного поговорили про секты. Так, просто, чтобы помочь ему скоротать время до встречи с человеком, которого он ждал. Иван пожал плечами:
– Не знаю, по-моему, если ты не хочешь, тебя никто никуда не заманит, будь то секта, будь наркота.
И тогда мы стали ему рассказывать то, что объяснял нам раньше конфликтолог, консультант по проблемам защиты от психологического и духовного насилия Женя Волков.
Про техники контроля сознания. Например, групповое давление через игры, подобные детским, через пение, объятия, прикосновение и лесть. Через изоляцию. Про способы, останавливающие мышление: монотонное пение, повторяющиеся действия. Про то, что многим кажется, будто поддаться этому могут только люди неопытные, но это не так. Одна американская ученая долгое время изучала приемы, которые применялись в некоем скандально известном культе. Люди, попадавшие туда, сходили с ума, кончали жизнь самоубийством, покушались на жизнь своих близких. И вот она решила провести эксперимент. Прикинувшись человеком с улицы, дала себя «уговорить» и уехала с ними за город. И первое, что она спросила у нашедших ее на третий день коллег, было: «Пожалуйста, напомните: а что там у них плохого?»
– Точно как я… – неожиданно вставляет Иван и не смотрит на часы. Он вообще о них, кажется, забыл напрочь. – Три дня болел, ни с кем не общался, телевизор смотрел. А через эти три дня и сам бы спросил: напомните, что там я вам плохого говорил о Путине? И…
…Перчатки больше не греют, руки мерзнут. Иван в этот момент выглядит отстраненно-ошарашенным.
– Ну… – говорит он и тянет, тянет паузу. – У меня жена вторая, ей всего двадцать лет. А мне 32, понимаете меня, да? Такая девчонка была… И точно, как будто в ней программы подменяются! Она так жутко стала рассуждать… Как будто не она, а двойник ее рассуждает!
Мы молчим. И не то чтобы деликатно ждем, когда он снова вспомнит про нас, а просто каждый от его слов нарывается внутренне на какую-то собственную боль.
– Вот ты представь, не кто-нибудь, а мой коллега, умничка, светлая голова! Я всегда ему верил как себе, – рассказывал мне пару дней назад Володя. – И он – не кто-нибудь, а он! – вдруг изрекает: «С психотерапевтической точки зрения войну нельзя останавливать. Нам нужна эта победа. Иначе комплекс неполноценности будет развиваться. Это – целебная война!» Представляешь? Жареный лед! Доброе убийство. Сухая вода. Психотерапевт, елки…
…Если есть хотя бы два ряда – можно перестроиться из одного в другой. Но если второй ряд – встречная полоса, маневр убийствен, это добровольная авария. Грустная вещь – отсутствие маневра. Безличные глаголы сразу вспоминаются: моросит, смеркается. Кто это делает? А нет существительных. Глаголы есть, но они как бы никем не управляются. Нельзя спросить напрямую: «Кто смеркается?»
И – вы заметили? – побежали носороги. Прямо по городу. Творят что-то неожиданное и ужасное. Почувствовали? Ну да, непостижимым, необъяснимым каким-то образом, и как-то вдруг носорожьи