В поисках вымышленного царства. Лев ГумилевЧитать онлайн книгу.
и войско. Постепенно фактическая власть сосредоточилась в руках воевод китайского происхождения, и в 550 г. они упразднили династию Вэй, члены которой, включая грудных детей, были изрублены на мелкие кусочки и брошены в Желтую реку. Китай опять стал китайским, но потомки табгачей, уже забывшие родной язык, продолжали жить вдоль китайской стены, на границе со степью.
А в степи в это время возникла новая держава, значительно более могущественная, чем Хунну. Великий тюркский каганат за короткое время, с 550 по 569 г., объединил степи от Желтого моря до Черного и присоединил к ним Среднюю Азию, впрочем, с согласия населявших ее согдийцев. Согдийцы богатели за счет караванной торговли шелком, который они переправляли из Китая в Европу. Как только тюркские ханы прекратили внутренние войны и грабежи в степи, согдийцы стали их искренними друзьями и помощниками{32}.
Но совершенно иначе отнеслись к образованию тюркского каганата в Китае, где в 581 г. власть досталась клике шэньсийских магнатов-землевладельцев, вождем которых был Ян Цзянь, основатель династии Суй{33}. Программой этой династии стало восстановление былой мощи империи Хань. а следовательно, и война с тюрками. Словом, повторилась коллизия I в., с той лишь разницей, что вместо межплеменных усобиц китайские лазутчики (Чжан-сунь Шэн, Фэй Гю) разжигали распри между удельными князьями тюркского правящего рода.
Следующие три века были наполнены событиями, главным содержанием которых являлась борьба свободолюбивых кочевников против китайской агрессии. Тюрки общались с многими народами, но ни Византия, ни Иран, ни тем более сибирские угры{34} не пытались подчинить их себе, ограничиваясь установлением дипломатических связей и охраной собственных границ. В свою очередь тюрки, вступая в вооруженные столкновения с персами или греками, преследовали экономические и политические цели, связанные с караванной торговлей. Эти столкновения были исторически неизбежны, потому что, объединив Великую степь, тюрки приняли на себя политические задачи народов, вошедших в Великий каганат[36].
Совершенно иначе сложились отношения тюрок и Китая, где антитюркские настроения стали с VI в. доминирующей внешнеполитической тенденцией. Основной задачей китайских феодалов и чиновников стало установление власти над Азией, что некогда было целью династии Хань. Они не искали компромиссных решений и не хотели их. Даже крах династии Суй и бедствия, перенесенные их страной и народом[37], не заставили китайских феодалов отказаться от этой безумной затеи. Побежденные в гражданской войне собственными пограничными войсками, потомками табгачей, установившими приемлемый на первых порах и для тюрок и для китайского народа режим династии Тан, они путем интриг и заговоров повернули политику в привычное русло, чем вызвали восстания Кутлуга Эльтерес-хана[38] и Ань Лушаня[39], снова залившие кровью Китай. В последующем веке (764–861 гг.) китайцы тщетно пытались
Шан Юэ. Очерки истории Китая, стр. 188–197
Необходимо учитывать, что все завоевания империи Тан на западе и на востоке были совершены кочевниками, называвшими фактического основателя этой династии «Табгачский (т.е. Тобасский) хан» (см.: Л. Н. Гумилев Древние тюрки, стр. 221), так как он происходил из тюркского рода (Н. Я. Бичурин Собрание сведений о народах…, т. I, стр. 355). Но его преемник Гао-цзун (650–683) очень скоро утратил то, чего с таким трудом добился его отец, вернувшись к политике традиционного китайского высокомерия. Последствием этого было создание Второго тюркского каганата (679–745) и потеря Китаем гегемонии в Восточной Азии, оказавшейся эфемерной (Г. Е. Грумм-Гржимайло Западная Монголия…т. II, стр. 218).
Ань Лушань, сын согдийца и тюркской княжны, сделал карьеру в танской армии от солдата до генерала. В 756 г. он возглавил мятеж трех корпусов, укомплектованных кочевниками, составлявшими ударную часть армии. После подавления движения в 763 г. Китай оказался не в состоянии продолжать завоевательную политику и перешел к обороне.