Десять свиданий с недотрогой, или Сам напросился!. Соня МармеладоваЧитать онлайн книгу.
шее, как остальные. Выбрось эту шальную мысль из своей дурной головы и не мешай девчонке жить, – цокнула языком и направилась обратно к сцене.
Ян застопорился. Душу выворачивали непонятные эмоции. Незнакомые. И не очень-то приятные. Что это за чувство такое? Чувство, толкающее сделать всё вопреки? Наоборот. Доказать. Себе. Училке этой. Недотроге. Всем…
«Не мальчик уже…» – одёрнул себя и подхватил коробку на руки.
Лучше делом заняться, а там и вечер. Клуб. Текила. Девочки. Всё, как всегда. И не будет янтарных с зеленью глаз, не будет «земляничных» губ. Смешных косичек и запаха ванили с миндалём. Будет едкий дым, громкая музыка, запах пота и похоти. Всё, как всегда, да, всё, как всегда. Так и должно быть…
Глава первая
Кожа рук покраснела, проявлялись первые признаки раздражения, но я продолжала остервенело тереть их. Упорно. Безжалостно. Просто не могла остановиться. Зудящее ощущение в груди только нарастало, а в мозгу тревожно стучала назойливая, словно комар, мысль:
«Заразно. Заразно. Заразно…» – проклятая мизофобия.
Устало опустила плечи, машинально беря мыло. В очередной раз.
Когда это началось?.. уже не вспомню. Была ли причиной появления фобии болезнь, или что-то другое, сложно сказать. Я просто в какой-то момент стала замечать, что слишком брезглива. Морщилась, когда другие чихали, стараясь закрыться руками, морщилась перед тем, как коснуться дверных ручек, с недоверием стала относиться к общественным местам и заведениям, перестала ходить в кафе и кинотеатры. Дальше больше.
Я обрастала антисептиками, влажными антибактериальными салфетками, в отделении рюкзака навсегда поселилось жидкое мыло. Я ела из одной и той же посуды, которую мыла сама и никому не позволяла её трогать и готовку доверяла только маме. Мытьё рук превратилось в навязчивую привычку. И даже зубы я чистила после каждого приёма пищи.
При мыслях о поцелуях – вырабатывался рвотный рефлекс. Я не могла представить каково это: соприкоснуться с другим человеком губами, не говоря уже о чём-то большем. Меня бросало в ледяной пот. Тело прошибал озноб и сердце колотилось, будто обезумевшее, до мелких мушек перед глазами и звона в ушах.
Дожив до двадцати лет, я ни с кем не встречалась. Ни с кем не дружила, не заводила домашних животных, а моя комната напоминала стерильную палату. И не помогали ни терапии, ни приём лёгких транквилизаторов, не вызывающих привыкания. Они давали лишь временный эффект, лишь ненадолго заглушали мою тревожность. Через месяц всё возвращалось на свои места.
Правда последний год, мой двадцать первый год жизни, появились заметные улучшения. Я уже не нахожусь в предобморочном состоянии, если коснусь грязной ручки, смело мою руки в общественном туалете, могу проехать на автобусе пару остановок, а всё из-за сестры, которая слегла в январе в больницу с тяжёлой пневмонией, а родные были в командировке и мне приходилось… пусть через силу, но ради родного человека, почти каждый день приезжать в место, напоминающее рассадник заразы.
Я дрожала, заикалась. Рыдала… Без конца