Забыть и вспомнить. Галина Тер-МикаэлянЧитать онлайн книгу.
старался для неё! Ну и плюнь на неё, пусть идёт, куда хочет, забудь об этой стерве, такие не пропадают.
Но забыть Наташу Юрий так и не смог.
Глава вторая. 1976‑й и другие годы
В первые годы войны Алексей Александрович Заморский проявил в боях мужество и инициативу. Ему повезло – его инициатива была не наказана, а отмечена, и с сорок третьего по сорок пятый годы он находился в войсках НКВД, а после войны остался работать в органах. Причиной этого, помимо всего прочего была его прекрасная биография – он не был судим, ни в чём не замечен, никто из родных не был ни сослан, ни репрессирован и не попадал в плен. Если говорить честно, то такой анкете мог позавидовать даже сам Иосиф Виссарионович Сталин. За тридцать последующих лет Заморский показал себя умным, исполнительным и, насколько возможно при его работе, порядочным товарищем. Руководство всегда с интересом относилось к его предложениям, предоставляя относительную свободу в разработке различного рода комбинаций. В тот день, о котором пойдёт речь, Заморский составил докладную записку следующего содержания.
«Ко мне позвонил и просил о встрече друг детства Михаил Анатольевич Рузавин. Рузавин во время войны попал в плен, бежал, воевал в Сопротивлении. После войны в СССР не вернулся, женился на француженке. Долгое время проживал в Париже, но после смерти жены переехал в Гренобль, где и проживает в настоящее время. Банкир, обладает значительным состоянием. Овдовел, имеет сына. Второй сын был убит в Ленинграде год назад. Расследованием этого убийства занимался отдел по расследованию особо тяжких преступлений Нарвского района. Убийцы до сих пор не обнаружены. Считаю целесообразным встретиться с Рузавиным, который в настоящее время находится в Ленинграде под именем Мишеля Рузави».
В восемь вечера Заморский открыл дверь своей квартиры, и друзья тут же на пороге заключили друг друга в объятия.
– Мишка, друг! Столько лет ни письма, ни звонка! Где тебя носило? Я до сегодняшнего дня думал, что тебя уже и на свете нет!
– Прости, Лёха, прости – жизнь! Я сейчас живу во Франции. Да, не удивляйся – в Гренобле. Не писал, потому что не хотел тебя лишний раз компрометировать.
Заморский усадил друга за стол, крикнул жене, чтобы подала водки и закусить. Она встала в дверях – полная, круглолицая – и с интересом разглядывала гостя. К столу её муж не пригласил, и она после знакомства с Рузавиным ушла на кухню.
– А я ведь с горем к тебе, Лёшка, за помощью.
Рузави вытер глаза. Заморский испуганно посмотрел на друга:
– Да что ты! Что такое?
– Сына у меня убили, Лёшка, вот как.
– Господи, Мишка, не может быть, как это? Когда?
Мишель рассказывал, и в голосе его звучали горечь и боль:
– … потом мне в милиции рассказали, как это было. Они, эта компания, сволочи эти, постоянно обирали людей. Девка заманивала иностранца в какой-нибудь