Тайна Желтой комнаты. Духи Дамы в черном. Гастон ЛеруЧитать онлайн книгу.
Дарзака – тот же рост, сутуловатый, с такою же округлой бородкой, в бежевом пальто и котелке, – около восьми того вечера, когда было совершено преступление, купил трость, похожую на ту, о которой идет речь. Господин Кассетт не продавал такой трости уже года два. У Фреда трость новая. Похоже, это та самая. Купил ее не Фред, так как он находился в Лондоне. Я, как и вы, полагаю, что он подобрал ее где-то неподалеку от господина Дарзака. Но если, как вы утверждаете, убийца пробыл в Желтой комнате пять или даже шесть часов, а драма произошла около полуночи, покупка трости – неопровержимое алиби для господина Дарзака».
Глава 13
«Дом священника все так же очарователен, а сад все так же свеж…»
Через неделю после описанных мною событий, а именно 2 ноября, ко мне в Париж пришла телеграмма следующего содержания: «ПРИЕЗЖАЙТЕ ГЛАНДЬЕ БЛИЖАЙШИМ ПОЕЗДОМ ТЧК ЗАХВАТИТЕ РЕВОЛЬВЕРЫ ТЧК ПРИВЕТ ТЧК РУЛЬТАБИЙЛЬ».
Мне кажется, я уже упоминал, что в то время, будучи начинающим адвокатом и почти не ведя дел, я посещал Дворец правосудия{23} скорее для того, чтобы ознакомиться со своими профессиональными обязанностями, нежели для защиты какой-либо вдовы или сиротки. Поэтому я не удивился, что Рультабийль столь свободно распоряжается моим временем, тем более что ему было известно, насколько живое участие я принимаю в его журналистских похождениях вообще и в деле, имевшем место в Гландье, в частности. Уже неделю ничего нового я о нем не знал, если не считать бесчисленных россказней, печатавшихся в газетах, да нескольких коротеньких заметок самого Рультабийля в «Эпок». В них, в частности, он рассказывал об ударе кастетом: анализ следов на нем показал, что это человеческая кровь. Свежие следы были следами крови мадемуазель Стейнджерсон, старые же свидетельствовали о давних преступлениях, совершенных, возможно, много лет назад.
Можете себе представить, сколько места газеты всего мира уделяли этому делу. Никогда еще преступление не занимало такое множество умов. Вместе с тем у меня создалось впечатление, что следствие топчется на месте; поэтому я был бы весьма рад приглашению моего друга приехать в Гландье, если бы телеграмма не содержала упоминания о револьверах.
Вот что меня насторожило. Коль скоро Рультабийль просит захватить револьверы, значит он предполагает, что ими придется воспользоваться. А я, признаюсь честно, отнюдь не герой. Но делать нечего: мой друг попал в переплет и зовет меня на помощь! Поэтому, не колеблясь ни секунды, я проверил, заряжен ли мой собственный револьвер, и отправился на Орлеанский вокзал. По дороге, вспомнив, что Рультабийль написал слово «револьвер» во множественном числе, а у меня он только один, я заехал в оружейную лавку и купил великолепный маленький револьвер, радуясь, что смогу преподнести его своему другу.
Я надеялся, что Рультабийль будет встречать меня на вокзале в Эпине, но его там не было. Однако меня ждал экипаж, и вскоре я оказался в Гландье. У ворот – никого, и лишь на пороге замка я увидел молодого человека.