Тотем и табу. Будущее одной иллюзии. Зигмунд ФрейдЧитать онлайн книгу.

цели или находится в связи с устремлением к оной.

Место всех отсутствующих религиозных и социальных установлений у австралийцев занимает система «тотемизма». Австралийские племена распадаются на малые сообщества, или кланы, из которых каждое носит имя своего тотема. Что же такое тотем? Как правило, это животное, идущее в пищу, безвредное или опасное, внушающее страх, куда реже растение или сила природы (дождь или вода), состоящие в определенных отношениях с конкретным кланом. Прежде всего тотем считается общим предком членов клана; кроме того, он выступает ангелом-хранителем и помощником, который предсказывает будущее, признает и милует своих детей, даже будучи опасен для всех остальных. Члены клана при этом связаны священным, само собой влекущим наказания обязательством не убивать и не уничтожать свой тотем и воздерживаться от поедания его плоти (а также от иных способов получить от него выгоду). Тотемность выражается не в каком-то отдельном животном или ином существе, но во всех индивидуумах этой породы. Время от времени устраиваются праздники, на которых члены клана в церемониальных танцах изображают тотем или подражают движениям и видовым признакам своего тотема.

Тотем передается по наследству по материнской или отцовской линии; вполне возможно, что первоначально преобладала повсюду первая линия передачи, а вторая появилась позднее. Принадлежность к тотему лежит в основе всех социальных обязательств австралийцев; с одной стороны, она преодолевает границы племенной принадлежности, а с другой стороны, превосходит кровное родство[7].

Тотем не связан с какой-то конкретной местностью. Члены одного клана распределяются по разным землям и мирно уживаются с членами других тотемных кланов[8].

* * *

Теперь мы переходим наконец к тем особенностям тотемической системы, которые привлекают к ней психоаналитика. Почти повсюду, где встречаются тотемы, действует непреложное правило: члены одного и того же тотемного сообщества не должны вступать друг с другом в половые отношения, следовательно, не могут также вступать между собой в брак. Такова, собственно, экзогамия («внешний брак»), обусловленная тотемизмом.

Этот строго соблюдаемый запрет крайне примечателен. Он не оправдывается ни самим понятием, ни свойствами тотема, о которых я рассуждал выше, и потому непросто осознать, каким образом этот запрет попал в тотемическую систему. В этой связи нас не должно удивлять то обстоятельство, что некоторые исследователи заявляют, будто первоначально – в древнейшие времена и соответственно своему подлинному значению – экзогамия не имела ничего общего с тотемизмом; будто она добавилась (без какой-либо истинной необходимости) в те времена, когда возникла потребность в брачных ограничениях. Так или иначе, соединение тотемизма с экзогамией налицо, и узы между ними очень прочные.

Ряд нижеследующих соображений прояснит значимость этого запрета.

а) Нарушение запрета отнюдь

Скачать книгу

«Тотемные узы крепче кровных и семейных в современном их значении» (Фрэзер). – Примеч. авт. Список литературы см. в библиографии. – Ред.

Это чрезвычайно сжатое изложение тотемической системы требует, безусловно, дальнейших уточнений и разъяснений. Само слово «тотем» (в форме totam) было впервые употреблено в 1791 году англичанином Дж. Лонгом (торговец; провел несколько лет среди индейцев оджибве, оставил любопытные по содержанию дневниковые записи. – Перев.), который ссылался на североамериканских индейцев. Постепенно это явление удостоилось широкого научного интереса, и появилось множество исследовательских работ, среди которых я выделяю те, которые представляются мне наиболее важными. В первую очередь это книга Дж. Фрэзера «Тотемизм и экзогамия» (в четырех томах, 1910), а еще работы Эндрю Лэнга (британский историк, этнограф, писатель, один из основоположников культурной антропологии. – Перев.), в частности, «Тайна тотема» (1905). Первым, кто осознал важность тотемизма для доисторического человека, был шотландец Джон Фергюсон Макленнан (1869–1870; юрист и этнолог, автор теории взаимосвязи социальных структур и примитивных религий. – Перев.). Тотемические установления наблюдались и наблюдаются в действии не только среди австралийцев, но также среди индейцев Северной Америки, среди народов Океании, Ост-Индии и во многих областях Африки. Кроме того, из многочисленных свойств душевной жизни, иначе не поддающихся объяснению, можно сделать вывод, что некогда тотемизм был распространен среди арийских и семитских племен Европы и Азии. Поэтому во многих исследованиях он рассматривается как неотъемлемая часть развития человечества, как этап, через который род людской проходит повсеместно.

Как именно первобытный человек пришел к почитанию тотемов? Каким образом, если уж на то пошло, эти люди набрели на мысль, будто происхождение от того или иного животного налагает на них некие общественные обязательства и, как будет показано далее, определенные половые ограничения? На сей счет имеется ряд теорий – их обзор для немецкого читателя предложил Вундт (1906), – однако согласия среди ученых нет. Сам я намереваюсь в скором времени посвятить тотемизму отдельную работу, в которой рассмотрю этот вопрос с точки зрения психоанализа (См. четвертый очерк в настоящем издании. – Ред.).

Нужно отметить, что оспариваются не только тотемические теории: сами факты в том изложении, которое я привел выше, не находят единодушного толкования. Поэтому едва ли можно встретить утверждение, которое не сопровождалось бы исключениями и противоречиями. Так или иначе, не следует забывать о том, что даже наиболее примитивные и консервативные народности суть древние народы, за плечами которых длинная история развития, и на протяжении этой истории исходные условия существования неизбежно искажались и менялись. Посему среди тех народов, у которых тотемизм практикуется по сей день, мы обнаруживаем различные стадии его упадка, отмирания или превращения в иные формы общественной и религиозной деятельности – либо некое статичное положение, которое все равно сильно отличается от исходного. В последнем случае затруднительно решить, должны ли мы считать текущее состояние дел истинной картиной, отражающей важнейшие черты прошлой жизни, или вторичным их искажением. – Примеч. авт.