Николка Персик. Аня в Стране чудес. Льюис КэрроллЧитать онлайн книгу.
него, за Искупителя нашего, христианского Вакха, смеющегося Иисуса, чья пурпурная чудная кровь струится под зеленью наших холмов, вносит благоухание в виноградники наши, в душу и в речь, и льется и льется – сладчайшая, любвеобильная, милостивая, невинно-насмешливая, льется через ясную Францию… Да здравствует радость и разум!
Но пока мы чокались, прославляя французский веселый здравый смысл, который во всем избегает крайности («между двух мнений садится мудрец»… а потому садится он часто на пол), пока мы разглагольствовали, грохот закрываемых дверей, стук грузных шагов на лестнице, заглушенные восклицания («Ох, Иисусе Христе, ох, Господи!») и тяжелые вздохи известили нас о нашествии ключницы попа, по прозванью Попойка.
Она отдувалась, утирая свое широкое лицо уголком передника и восклицая:
– Скорей, скорей. На помощь, батюшка!
– В чем дело, дура ты этакая? – спросил тот нетерпеливо.
– Они близятся, близятся. Это они!
– Да кто же? Гусеницы, гуськом ползущие через поля? Я тебе уже сказал: не смей напоминать мне об этих язычниках – моих прихожанах.
– Но они вам угрожают!
– Чем? Судом? Мне-то что! Я готов. Пойдем.
– Ах, сударь, если б это было так!
– В чем же дело? Говори.
– Они там, у Великого Пика, – колдуют, заклинания творят и распевают: «Покидайте, мыши и жуки, покидайте поля, забирайтесь к попу в сад и в погреб».
При этих словах Шумила так и подскочил.
– Ах, проклятые! Жуки в моем плодовом саду! И в моем погребе! Ах, они режут меня! Они уже не знают, что выдумать! Ах, Господи, ах, святой Симон, придите на помощь к вашему служителю…
Мы, смеясь, попробовали было его успокоить.
– Смейтесь, смейтесь, – крикнул он. – Вы на моем месте, умники, не смеялись бы столько. Заслуга невелика: будь я в вашей коже, я бы смеялся тоже. Но хотел бы я видеть, как приняли бы вы подобное известие, как стали бы накрывать стол, готовить комнату для принятия этих гостей. Их жуки! Какая гадость. А мыши… Не хочу, не хочу! Это чорт знает что такое…
– Но позволь, – сказал я, – разве ты не священник? Отклони заклинанья их. Разве ты не во сто раз умнее прихожан своих? Разве ты не сильнее их?
– Эх, эх. Как знать! Великий Пик очень хитер. Ах, друзья мои! Ах, друзья! Какая новость! Какие разбойники! А я-то был так спокоен, так доверчив. Ах, ничего нет верного на свете… Один Бог велик. Что могу я сделать? Я пойман. Они держат меня. Поди, милая, поди скажи им, чтоб они остановились. Впрочем, нет. Я сам иду, сам иду, – ничего не поделаешь. Ах, мерзавцы! Когда, в свою очередь, я буду в предсмертный их час властвовать над ними!.. А пока (Fiat voluntas…[42]) я должен исполнять все их прихоти. Ну что ж, надо выпить чашу. Я выпью ее. Это не первая…
Он встал. Мы спросили:
– Куда же ты собираешься?
– В крестовый поход, – ответил он, – против майских жуков.
Праздный весенний день
<Апрель>
Апрель,
Да будет воля