Голоса любви на путях войны. Наталья Александровна ВеселоваЧитать онлайн книгу.
день прошел так. Утром мы с Лазаревым (мой товарищ) позавтракали в столовой, потом вернулись на квартиру. Немного спустя пришел приятель Лазарева. Играли в домино. Потом наш хозяин проснулся и уже успел выпить. Он предложил нам сделать пельмени вскладчину. Мы очень давно были лишены такого и согласились. Остальное время было нами посвящено стряпне. Часам к 6-ти все было готово. Хозяина мы так и не дождались, хотя он сказал, что уходит только на 20 минут. Решили начинать трапезу без него. У меня был спирт, правда, неочищенный. Разводили его водой с вареньем и пили (ну, конечно, «ликер "шасси"» на всех фронтах имел свой рецепт – Н.В.). Играл у нас и патефон. Все это было некоторым разнообразием по сравнению с нашей жизнью в Рождественском Майдане, но на душе у меня было грустно. Ничто мне тебя не заменит! Звуки фокстрота или танго мне тебя напоминают: я всегда ревновал тебя к ним.
(…) Мне нужно получить письмо от тебя – ты мое счастье, моя жизнь! Крепко тебя целую! Пиши же мне!
Горячо любящий тебя, твой навсегда Дима».
Только с весны 1942-го переписка супругов кое-как наладилась. До апреля сохранились только письма Димитрия, который сначала оказался в Лукоянове, захолустном городке, где стояла его ремонтная часть (кажется, ремонтировали танки, но по цензурным соображениям подробно он об этом не писал, а когда писал, то цензор не дремал – вымарывал).
«Лукоянов
Среда, 14 января 42 г.
Дорогая моя Рушенька, моя любимая!
В Рождественском Майдане я получил письма от родных. От тебя я еще ничего не получил. Помнишь ли ты обо мне в дни невзгод, которые выпали на твою долю, моя Тамарочка, родная моя, самая близкая и дорогая?
Я получил письма от мамы и Марии от 12 декабря. Пишут о дороговизне продовольствия и топлива. Пишут, что не поладили с твоей матерью и разошлись с вами. Мама пишет, что с тобой отношения самые лучшие и не могут испортиться. Этому я очень порадовался, так как думаю, что все эти передряги ты тяжело переживаешь. Несмотря на все это, письмо мамы бодро, как и открытка, которую я получил позже. Мария настроена пессимистично и даже желчно. Сетует на то, что уехали из Москвы и так далее. Пишет, что написала Роме и своему мужу о положении, в котором они находятся. Все это до известной степени звучит мне укоризной. Ты знаешь мое отношение к моим родственникам, но тут я не мог не подосадовать на нее и ее письмо. Была в Москве, имела прекрасные возможности устроиться, от которых отказалась, в дальнейшем, – также полная несамостоятельность. Я решил за нее и, по-видимому, теперь виноват.
Меня беспокоит твоя судьба и нашей маленькой дочери. При существующей дороговизне тебе недостаточно тех средств, которые я тебе высылал, а мне недостаточно тех, которые у меня остаются. Поэтому я пришел к мысли продать некоторые из моих вещей, в первую очередь – шубу, которую мама захватила с собой, а также еще что-нибудь по твоему усмотрению, кроме линейки и готовальни (…).»
«Лукоянов
Суббота, 24 января 42 г.
№