Женщина в зеркале. Эрик-Эмманюэль ШмиттЧитать онлайн книгу.
как раз в этом: их логичные, предсказуемые реакции принадлежат некоему персонажу – персонажу, в которого они верят, который неотделим от них.
Где именно мне следует остановиться? Отправиться искать себя? То, что действительно для меня важно?
Написав эти слова, я испугалась. Уехать, да, но ради чего? Искать себя – согласна, однако что будет, если я себя не найду? Или если не отыщу вообще ничего? Было бы безумием бросить все и отправиться на несбыточное свидание, которого мне никто не назначал… В этот миг мне захотелось помчаться к Францу, броситься в его объятия, приказать: «Обними меня крепче!» – я нередко прошу его об этом. Он обожает подобные приступы, хохочет во все горло, ведь ему кажется, что так я выражаю свою привязанность… Он и не подозревает, что во мне говорит прежде всего мой страх.
Так что Франц меня не отпускает. Молодой граф фон Вальдберг восхищен тем, что я нравлюсь его друзьям, что люди, принадлежащие к сливкам венского общества, так тепло принимают меня. В связи с этим он передает мне услышанные им комплименты в мой адрес: «Она неотразима и так привлекательна, у нее такие верные суждения, идущие от самого сердца. Бриллиант, мой дорогой, вам достался истинный бриллиант!»
Есть чему подивиться: стоит мне где-либо появиться, поднимается шумиха. Поначалу я предполагала, что это связано с обаянием новизны, но эффект длится вот уже больше года и лишь усиливается. Люди толпятся вокруг меня, жаждут моего общества.
– Невероятно! – восклицает Франц. – Записная кокетка и та привлекает куда меньше внимания. Мужчины и женщины, старики и молодежь – все от тебя без ума.
Когда мы возвращаемся с бала, Франц описывает мои достижения, он не дивится им – он ликует. Обычно он потом целует меня в шею и добавляет:
– Заметь, я их понимаю. – Потом его прохладные губы касаются моих. – И напоминаю себе, что мне выпал редкий шанс: я стал избранником обворожительной Ханны… – он опускает шторку нашей кареты, – на тот – маловероятный – случай, если я забуду об этом.
Ну, продолжение этой сцены ты можешь себе представить… Она либо разворачивается в доме, либо, если мы едем издалека, все завершается прямо в экипаже.
Так как Франц помешался на мне, он трактует мой успех сквозь призму своей страсти: при виде меня смертные ощущают отголосок того, что испытывает он.
Бедный Франц, если бы он знал, чем вызван мой жалкий триумф!.. Когда меня спрашивают: «Как вы себя чувствуете?» – я пылко отвечаю: «А вы сами?» Слишком низко оценивая себя, чтобы откровенничать, я предпочитаю интересоваться другими. Никто не обвинит меня в том, что я уклоняюсь от ответа, моя отстраненность, похоже, несет положительный сигнал; и вот мой собеседник раскрепощается, он может затронуть любимый сюжет – поговорить о себе самом. Путь свободен! Он поверяет мне свои радости и страдания, превозносит себя, жалуется, шутит, плачется на невзгоды, выдает дерзкие мнения, выкладывает мне секреты, отваживается выказать угрызения совести и раскаяние, он выражает надежды, изливает настроение, посвящает