Приключения агента Эжена. Владимир КучинЧитать онлайн книгу.
аэродромом Филадельфии, было раннее осеннее утро. Я первый раз поднялся в воздух и набирался новых впечатлений. Когда Геркулес пробил облака, в его иллюминаторы по правому борту ударило солнце. Из щелей багажной полки, тянувшейся вдоль всего борта над иллюминаторами, гнусавый голос сообщил, что мы на высоте двадцать тысяч футов, за бортом минус десять по Фаренгейту, время в полете два часа тридцать минут, можно отстегнуть ремни безопасности и, при необходимости, ходить по оси воздушного судна.
Выполнить команду на отстегивание ремней я не мог, ибо никаких ремней на моем кресле не было. Это кресло было по левому борту лайнера и остатки школьных знаний, уже почти растаявших в моей голове, подсказывали, что если мы летим на запад в Калифорнию, то солнце должно быть именно в моем иллюминаторе, а его там не было. За стеклом под нами клубились красивые облака, в прогалинах которых показывались зеленые и желтые куски земной поверхности, казавшиеся мне бугристыми. Я не ошибался – это были горы Аппалачи, вдоль южного склона которых мы летели на северо-восток. Ближе к обеду мы уже приземлились. Под командой двух офицеров, которые нас сопровождали, мы – нас было около восьмидесяти человек – погрузились прямо у борта лайнера в серые военные автобусы с зарешеченными окнами и поехали к свой цели – учебной базе специальных батальонов морской пехоты. Этот секретный объект располагался в верховьях речки Каннебек, на которой стоит город Огаста, штат Мэн. Именно поэтому указанную географическую точку я условно называю – Огаста.
Калифорнийский берег, который раскинулся на мокром бетонном плацу учебной базы в предгорьях Аппалачей, встретил нас ветром, колючим дождиком и холодом. Почти все прилетевшие (человек десять наших попутчиков остались в аэропорту) были построены усилиями местных капралов под навесом у штабной рубки базы. Единственный раз, как потом оказалось, к нам вышел командир базы – майор. О себе он говорил в третьем лице: «Командование учебной базы приветствует на своем борту новую команду курсантов добровольцев. Номер вашей учебной команды G3, командир сержант-майор Ник Колд. Все остальное он скажет сам.» Майор ушел в штабную рубку, а перед нашим неровным строем остался очень крепкий и сильно загорелый мужчина, по виду лет двадцати пяти, одетый в хорошо отглаженную пятнистую форму. Шнурованные ботинки – бутсы – у него были начищены до такого блеска, что дождинки, на них попадающие, вспыхивали как бриллианты. Это был сержант Колд – как выяснилось – законченная военная сволочь и циник, лучший продукт, который была способна выдавить из своего железного чрева американская военно-морская мясорубка.
Сержант Колд сказал короткую речь, которая достойна того, чтобы привести ее полностью. «Я сержант-майор Колд, командир вашей учебной команды, и все ваши задницы и тощие и толстые на три месяца минимум поступают в мое полное распоряжение. Я имею полномочия от командования иметь вас в таких