Мастеровой. Революция. Анатолий ДроздовЧитать онлайн книгу.
Я хорошо запомнил этого человека.
– Князь Юсупов-Кошкин носил в госпиталь апельсины?
Бывший летчик сделал вид, что не заметил издевательского тона.
– После его гибели русские всюду развесили плакаты: «Воевать и не жалеть жизни, как Юсупов-Кошкин». Там был его портрет – в инженерной форме. Я проверял. Остарбайтера, о котором я докладываю, зовут Клаус Вольф. Подобран без сознания под Ригой. Ровно в тот же день, когда объявили погибшим Юсупова-Кошкина. В деле административного надзора за Вольфом значится: заявил о принадлежности к германской нации, получил подданство Рейха как фольксдойче. Проверка его происхождения была поверхностной.
Настырность Мюллера начала уже не смешить, а раздражать. Вместо патрулирования улиц нахал полез в архив!
– Это ничего не значит, унтервахмистр. У вас все?
– Нет, герр инспектор, – упрямо повторил Мюллер. – Извольте глянуть на эти фото.
Их было два. На одном обведенный карандашом человек стоял у гробов на митинге у проходной «Ганомага». Второй представлял собой фотокопию газеты с плакатом и надписью на русском языке. Сходство налицо! Пусть не абсолютное, но…
– Вы не ответили на главный вопрос. Допустим, на газетном фото и в самом деле русский князь. Какого дьявола он болтается в Гамбурге?
– У меня только одно объяснение. Был контужен, попал в плен в беспамятстве. Потом сочинил легенду. Не исключаю, что он не помнит об истинной личности. Поверьте, господин инспектор. В лагере я видел подобных во множестве. Русский морской снаряд, упавший далеко и не оторвавший голову, отшибал память.
При других обстоятельствах инспектор послал бы Мюллера подальше. Например, в задницу. Или в Россию, что, по его мнению, было равноценно. Но ушлый малый запросто мог настучать, что криминалполицай-шеф оставил без внимания и не проверил важные сведения. Разобраться следовало как можно скорее. И забыть.
Айзенманн придвинул к себе телефонный аппарат.
– Фройляйн? Соедините меня с заводоуправлением «Ганомага».
Через четверть часа, по мнению инспектора – потраченных абсолютно зря, он узнал, что подозреваемый в княжеской принадлежности образцово трудится в токарном цеху – за двести сорок кайзермарок в месяц. Отвечает за подготовку молодых станочников, на хорошем счету у мастера Бергмана и ни в чем предосудительном не замешан. Во время забастовки приходит в цех и сидит около станка – не работающего, потому что стачком как-то умудрился обесточить здание.
А может – не зря звонил? У Айнземанна шевельнулись первые подозрения. Сыщик с десятилетним стажем, он просто не верил в существование идеально добропорядочных людей. Встречаются только не изобличенные. Пусть Вольф – не Юсупов-Кошкин, это очевидно, зато он запросто может быть «серым кардиналом» бунтовщиков, оставаясь вне подозрений. Или даже русским агентом, засланным в Рейх для подрывной работы, что многое объяснило бы