Очерки кавалерийской жизни. Всеволод КрестовскийЧитать онлайн книгу.
квартирьер пошел несколько впереди моей лошади.
– Только вам… не знаю уж, понравится ли… – с запинкой проговорил он сомневающимся тоном.
– А что так?
– Да больно плохая квартера-с.
– Так вы чего же глядели-то? Разве нельзя было занять которую получше?
– Никак невозможно-с. Потому эта что ни есть самая прикрасная: хата, по крайности, попросторнее и печь при ей имеется, а продчия все не в пример сквернее-с, потому – как есть курные хаты: и холодно, да и грязно-с.
Значит, из худшего менее худое. Ну да нашему брату привередничать в этих случаях не приходится: что есть, тем и пользуйся; и притом не в первой уже!
Я соскочил с коня перед низенькой дверью хаты, к которой привел меня квартирьер. Он прошел в темные сени, указывая мне дорогу, и раскрыл дверь, из которой повалил чадный пар клубами.
– Бог помочь, хозяева! – проговорил я, войдя в хату.
– И на веки веков. Амен! – ответил мне из угла сиплый, как будто сдавленный в хилой груди мужской голос.
В хате было жарко натоплено, так что под потолком ходил, как в бане, густой и прелый пар, скопившийся от действия теплоты на отсырелые стены. Припахивало тем угарцем, который остается от рано закрытой печи после выпечки хлебов.
Я осмотрелся в этом паре, но нигде не нашел и признака моей походной кровати.
– А где же вещи мои? – с удивлением обратился я к квартирьеру.
– Не могу знать.
– Да разве Бочаров с фурманкой не приезжал сюда?
– Никто не приезжал. Мы цельный день здесь, а никого не видали; да кабы приехал, так ему, окромя как сюда, и деваться некуда.
– Милый сюрприз – нечего сказать!.. Только его и недоставало!
Я осмотрелся, выгадывая себе, как бы получше устроиться в данном положении. У двух стен находились плотно приколоченные и вбитые в земляной пол узенькие лавки. Улечься ни на одной из них не было почти никакой возможности: и узко, и мокро – потому что со стен течет. Я приказал принести себе куль соломы и бросить его на пол в наиболее чистом переднем углу. Но, черт возьми, как есть хочется!..
– Хозяин! Нет ли у вас чего-нибудь закусить?
– А ничого нема, паночку!
– Нет ли похлебки какой, что ли, какого-нибудь кулешику, или гороху? Разогреть бы, коли холодный?
– Та не, кажу, паночку! Якой-с там кулешик, када и у доме крупы нема!
– Ну, может, яйца есть или сало?
Хозяин усмехнулся с какой-то едкой горечью.
– Э! – безнадежно махнул он рукой. – Ани сала, а-ни яец – вичого! Адна беднота та цеснота, што и-и Боже мой!..
– Да сами вы едите что-нибудь?
– А так. Ядмо, алеясь и яда таковська! У воду покидаемо скариночки хлеба та цибульку, та ось и уся яда!.. А сало, – прибавил он, помолчав немного, – як кабаны поколим, то и сала тоды сдабудзем!
Плохое утешение! Впрочем, Свиридов побежал по деревне да в жидовскую корчму – промыслить для меня чего-нибудь съедомо-го. Я скинул с себя амуницию и закурил папиросу, которая,