Тревожный колокол. Владимир КазаковЧитать онлайн книгу.
Другие могут сесть в лесной колодец, не оцарапавшись о деревья, даже если от концов лопастей винта до веток остаются дюймы, но над неспокойным морем их подводит глубинный глазомер. Вот тот, кареглазый, всем хорош, но у него двое малышей. Может быть, Богунец? Отдохнул ли он после недавнего полета?
– Богунец.
Вскочил стройный щеголеватый парень.
– Готов!
– Николай Петрович. – Тут Комаров еле заметно улыбнулся.
Чуть приподнялся и сел, блеснув седоватыми висками, командир звена Батурин.
Помедлив, Комаров назвал третьего:
– Руссов.
Встал и Руссов, его голова почти уперлась в низкий потолок комнаты предполетной подготовки.
Воеводин забеспокоился.
«И Богунец и Руссов только что вернулись из тяжелых полетов. Может быть, слетать мне?» – написал он на вырванном из блокнота листке и подсунул его Комарову.
Взяв у инспектора авторучку, командир эскадрильи черканул на том же листке: «Решаю я!»
– Названные экипажи остаются, остальные свободны. Не расползаться, всем быть в готовности «три», – сказал Комаров и нажал кнопку селектора. – Жду из управления ответ на повторную телеграмму!
Один за другим пилоты-«запасники» вышли из комнаты.
– Принимайте, – ответили с телетайпа. – В силе ответ на первый запрос.
Мудрят в городе. «Ответственность ваша» – первый ответ. И нет в нем словечка «согласен» или «одобряю». Вот так всегда. А потом участливо спрашивают: «Что-то ты похудел и пожелтел, дорогой Михаил Михайлович?» Знают, о чем сегодня идет речь: действовать надо по новому спасательному варианту, о котором он говорил и писал еще полгода назад в научном журнале. И все как в песок. Похвалить – похвалили, отработать с летчиками как следует не дали, а сейчас прижало, и надо играть с листа!
– Первый! – пробасил висящий на стене динамик голосом диспетчера. – Чувствую, у буксира туго. Торопитесь!
– Ну? – повернулся комэск к Воеводину.
Инспектор вынул из кармана листочек, развернул его и ногтем подчеркнул слова Комарова: «Решаю я!»
– Спасибо, Иван Иванович! – изобразив улыбку, наклонил голову комэск.
– На здоровье, Михаил Михайлович! – преувеличенно низко поклонился Воеводин и порвал бумажку на клочки.
– Ладно, пошли, товарищи, на аэродром! Предполетную подготовку проведем около машин, – тихо сказал Комаров оставшимся летчикам…
Три тяжелых вертолета повел за собой Комаров. Он не пошел прямо, по пеленгу радиобуя, а пробирался между облаками и землей, обходя сопки и леса, над которыми ветер терзал клочковатые тучи, крутил мокрое крошево из снега, старых листьев и перегоревшего мха. Вертолеты держали постоянный крен к ветру, поэтому казалось, что летят они боком, то проваливаясь, то взмывая друг над другом. Но даже над ровной тундрой ветер швырял вертолеты в стороны, бил в борта сильно и глухо, как штормовая волна в скулу корабля. Железные машины дрожали