Солдат удачи. Михаил АхмановЧитать онлайн книгу.
стены, которые оставались на своих местах, обшитые деревом потолки, спиральные лестницы в башнях, сумрачные переходы и залитые солнцем террасы, уютные тихие кельи, в одной из них он жил, – все казалось надежным, основательным, и все напоминало о Земле. Правда, снаружи Камелот был непохож на монастырь или крепость, а выглядел огромной скалой среди пустыни, утесом с сотнями пиков и зубцов, с пещерными провалами окон, уступами террас и водопадами, наполнявшими крохотные пруды. Непривычное, но чудное зрелище!
Однако Дарт сейчас о нем не думал, а любовался женщиной. Ее лицо на фоне звезд казалось загадочным, полупрозрачным, словно у бестелесного призрака, бродившего тысячу лет по залам и коридорам Камелота.
Она промолвила:
– Я – фокатор. Мое имя…
Дарт взмахнул рукой, и кружева камзола взметнулись с тихим шелестом.
– Молчи, моя принцесса. Я многое забыл, но помню, как тебя зовут.
Тогда он впервые сказал ей – Констанция…
О чем же еще они говорили во время той, их самой первой встречи? Кажется, о прошлом, о древней истории анхабов, определявшей смысл его будущей миссии… Голос ее ласкал и убаюкивал Дарта; внимая этим пленительным звукам, он будто не вслушивался в слова, и все же они каким-то таинственным образом прокладывали путь к его сознанию. Это было одним из талантов фокатора: сделать так, чтоб речь звучала подобно музыке и закреплялась в памяти навсегда. Искусство старинных времен, такое же древнее, как цивилизация анхабов…
Во многом их мир был не похож на земной, даже в древнейшие эпохи. Ни крупных континентов, ни океанов, которые трудно преодолеть, лишь небольшие материки и острова, моря и морские проливы; у экватора берег пологий, с пышной зеленью и изобилием удобных бухт, в умеренных широтах – гористый, более суровый, изрезанный фиордами. Материков насчитывалось семнадцать, все они были населены, и каждый занимала определенная раса. Раса, а не народ, ибо в те времена анхабы, живущие на разных континентах, не знали о способности их тел к метаморфозам и отличались внешне в той же степени, что африканцы от скандинавов или китайцы от обитателей Западных Индий. Собственно, эти различия были гораздо глубже и выражались не только в оттенках кожи, формах носов и глаз – они затрагивали физиологию. Были расы гидроидов, способных жить под водой и обладавших жабрами или кожным дыханием; были расы, чей организм требовал долгой спячки, или вовсе не знавшие сна, производившие на свет дееспособное потомство или беспомощные эмбрионы – их приходилось доращивать в искусственной среде; были расы, чей желудок не переваривал животного белка, питавшиеся растениями или теми продуктами, что добывались на морском шельфе. Варьировались и сроки жизни: век одних был долог, почти столетие, другие едва доживали до сорока-пятидесяти. На этом пестром фоне разница в цвете волос и кожи, в очертаниях губ, носов или ушных раковин, разное число зубов и пальцев выглядели чем-то незначительным. И хотя обличье всех аборигенов Анхаба было близким к гуманоидному, казалось, что планету населяет