Военная разведка Японии против СССР. Противостояние спецслужб в Европе, на Ближнем и Дальнем Востоке. 1922—1945. Александр ЗорихинЧитать онлайн книгу.
разведчиков армии для проведения оперативных мероприятий в Южной Маньчжурии и сбора сведений о ситуации в Корее. Интересно, что среди командированных в Мукден сотрудников был вернувшийся из Японии и зачисленный в штат хайлиньского разведпункта Ооя Масуо[135].
«Ахиллесовой пятой» разведывательных органов Корейской и Квантунской армий являлось их недостаточное финансирование. Сеул, например, регулярно запрашивал у Токио дополнительные средства на ведение агентурной разведки, но в большинстве случаев наталкивался на отказ: 25 сентября 1923 г. начальник штаба Корейской армии телеграфировал Военному министерству запрос о срочном увеличении секретных расходов на следующие полгода до 10 000 иен, однако Токио согласился выделить только половину требуемой суммы; в июле 1925 г. объединение вновь запросило у Военного министерства 2400 иен на нужды миссии в Пограничной, однако и в этом случае оборонное ведомство удовлетворило заявку лишь наполовину[136].
Другой проблемой разведывательных органов всех уровней стало отсутствие постоянных агентурных позиций на территории СССР, обусловленное прежде всего резким оттоком японской диаспоры из Забайкалья и Дальнего Востока после ухода оттуда войск интервентов. На это, в частности, 7 июля 1924 г. обращал внимание Военного министерства начальник штаба Квантунской армии Кавада: «После вывода императорской армии из России в результате закрытия государственной границы мы практически ничего не знаем о политической ситуации в этой стране»[137]. Поэтому ещё в мае 1923 г. заместитель начальника Генерального штаба генерал-лейтенант Муто Нобуёси разослал циркулярную директиву командованиям Квантунской, Корейской армий, начальникам военных миссий в Харбине, Хэйхэ и Маньчжоули о заведении специальных формуляров на всех выезжавших в Советский Союз граждан Японии, предлагая отдельно фиксировать информацию об их службе в действующей армии во время кампании 1904–1905 гг., военно-учётной специальности, политической ориентации, уровне образования, роде деятельности и степени владения русским языком, что позволило бы Разведывательному управлению наладить учёт потенциальных агентов или связных из числа колонистов для их последующего использования в оперативной работе против СССР[138].
Определённое влияние на деятельность военной разведки Японии оказывали встречные шаги советских органов госбезопасности. Хотя до сих пор ничего не известно о разоблачении японской агентуры в европейской части нашей страны, тем не менее в 1921–1923 гг. Иностранному отделу ГПУ удалось внедрить в аппарат военного атташе Японии в Польше В.А. Горвиц-Самойлова и, вероятно, взять под контроль его агентурную деятельность[139].
Кроме того, в Маньчжурии активность японских военных миссий сковывала работа территориальных органов госбезопасности, преобразованных в ноябре 1922 г. из Госполитохраны МВД ДВР в Полномочное представительство (ПП) ГПУ по Дальневосточной области. Японцам
Архив МИД Японии. 5.1.10.10.2 (B07090491400). Л. 0433. 385 13 А.Г. Зорихин
Архив НИИО МНО Японии. T14-1-6 (C03022687900). Л. 0083.
Там же. T13-4-11 (C03022673900). Л. 1823.
Там же. T12-2-8 (C03022599500).