Палимпсест. Умаление фенечки. Андрей ИвановЧитать онлайн книгу.
если не к подвигу. Потом парень ушёл в туалет и намывался там десяток минут. В походах Дом даже не чистил зубы и не знал мыла: самый малый груз на длительном пути был обузой, мешал какой-то пилигримской сути.
Домысливать умел долго ждать и не испытывать раздражения. Последнего, как и многих других чувств и переживаний, просто не было в его багаже. Возможно, тоже по причинам излишества в земном или каком ином странствии. Кстати, почему человек наполнен таким большим числом переживаний, способностей к десяткам чувств, более того, часто к их одновременному проживанию? Появились ли они сразу или вырабатывались с ходом эволюции? Или Господь вдохнул их, возможно, сам того не ведая? «Наверное, многие оттенки выделялись в процессе проявления «базовых» инстинктов: страха и ненависти как частей инстинкта самосохранения, ощущения безопасности, полового влечения – из двух последних могла сложиться любовь. Сопереживание могло родиться как обратная величина эгоизма, но со временем стало самоценным, хотя ему приходится постоянно отстаивать себя. И если эгоизм присущ в той или иной мере всем, то эмпатия сокрыта далеко не в каждом. Ведь много ещё абсолютно, на мой взгляд, ненужных, рудиментарных чувств. Презрение, зависть, горечь, злоба… Но ведь есть в противовес вдохновение, доброта, уважение, щедрость…» – Дом обрадовался, что не всё ему в этом мире постижимо, а значит, и мера ответственности на нём не больше, чем на других. «Интересно, как рождается совесть?!»
Дом сел на подоконник, уставился в одну точку не моргая. На самом деле он на всякий случай приглядывал за Романом: допускать вольные передвижения было нельзя, и вдруг того потянет в разведку.
Ещё в первые посещения этой школы Дом обратил внимание на порушенную стенопись. На неё, собственно, нельзя было не обратить внимания: не в каждом учебном заведении можно встретить произведение искусства. Правда, сейчас уже трудно было понять изображение и идею. На стене проглядывались только остатки картины. Скорее всего, было чьё-то лицо, по краю виднелись волосы вразлёт, и сбоку был текст, от которого осталась живой одна неполная строка: «…мерть стоит того, чтобы …ть!» Очевидно, в первом слове пропущена «с» и во втором – «жи» или «бы», отчего смысл поначалу не очень менялся. Дом был здесь не первый раз и стал играть в такую игру, перебирая тонкие оттенки слов: «жить», «быть». Да, это чуть разное: например, можно быть, но не жить, а жить, но не быть – нельзя. Наверное, нельзя. Сегодня он устал больше собственных ожиданий – пришло в голову горько-ироничное в этом контексте «выть». «А вдруг «выть»?»
Роман вернулся, утрамбовал мыльный набор в поклажу. И сейчас же турист достал перочинный нож и начал отковыривать от настенной надписи кусок штукатурки, кусок с одной буквой. Получилось у него быстро и ловко. Будущий артефакт оказался сначала в пакетике, потом в рюкзаке. «Выходит, так стенопись и разобрали! Побочное явление от всемерного разрушения».
Роман подсел к сталкеру.
– Я бы тоже так хотел, как вы. Всегда в пути, всегда