Влюбленные женщины. Дэвид Герберт ЛоуренсЧитать онлайн книгу.
возвращение домой было просто reculer pour mieux sauter[1].
И она посмотрела на Урсулу значительным взглядом посвященного человека.
– Понимаю, – воскликнула Урсула, пораженная и сбитая с толку; было видно, что на самом деле она мало чего понимает. – Прыгнуть – но куда?
– Не важно, – ответила с царственным величием Гудрун. – Если прыгаешь, то где-нибудь обязательно приземлишься.
– Но разве это не рискованно? – спросила Урсула.
На лице Гудрун заиграла ироническая усмешка.
– Ах, – произнесла она со смехом. – Это всего лишь слова! – И Гудрун вновь оборвала разговор. Однако Урсула продолжала размышлять.
– А как тебе в родном доме? – задала она новый вопрос.
Прежде чем ответить, Гудрун некоторое время молчала. Затем спокойным и уверенным голосом произнесла:
– Я ощущаю себя чужой.
– А что ты думаешь об отце?
Гудрун взглянула на Урсулу с возмущением, словно ее приперли к стене.
– Я не думаю о нем, стараюсь не думать, – ответила она холодно.
– Понятно, – неуверенно отозвалась Урсула, и на этот раз разговор сестер действительно закончился. Они оказались перед пустотой, на краю пугающей бездны и словно заглянули в нее.
Какое-то время сестры продолжали молча работать. Щеки Гудрун зарозовели от подавляемых эмоций. Было неприятно сознавать, что пробудились прежние чувства.
– Может, стоит пойти взглянуть на свадьбу? – произнесла она нарочито небрежным тоном.
– Конечно! – слишком поспешно поддержала ее Урсула. Отбросив рукоделье, она вскочила с места, словно желая от чего-то уйти, и таким образом невольно подчеркнула напряженность ситуации. Гудрун непроизвольно содрогнулась.
Поднимаясь наверх, Урсула остро ощущала удушающую атмосферу родительского дома, она чувствовала отвращение к этому жалкому месту, где ей знаком каждый угол. Сила неприязни к дому, обстановке, ко всей атмосфере и условиям этой допотопной жизни испугала ее. Собственные чувства страшили.
Вскоре обе молодые женщины уже быстро шагали по главной магистрали Бельдовера – широкой улице, где магазины соседствовали с жилыми домами – чудовищными, бесформенными постройками, в которых жили далеко не бедные люди. Гудрун, еще не отошедшую от прежней жизни в Челси и Суссексе, передергивало от этой беспорядочной и уродливой застройки, типичной для шахтерского городка в Центральной Англии. Но она продолжала идти по длинной, унылой и пыльной улице – своеобразной гамме однообразия и ничтожества. Любой, кто хотел, мог пялиться на нее, и это было мучительно. Странно все-таки, что она решила вернуться сюда, испытать на себе сполна воздействие удушающего унылого уродства. Почему ей захотелось подвергнуть себя такому испытанию? Неужели ей все еще необходимо выносить нестерпимые пытки, общаясь с неприятными пустыми людишками и созерцая эти обезображенные места? Она ощущала себя мушкой, запутавшейся в паутине. Отвращение подступало к горлу.
Свернув с главной улицы, они миновали темный
Отступить для прыжка (