На небесах ещё светло… Постскриптум. Владимир ПоповЧитать онлайн книгу.
чистый звук
открытое пространство.
Поют ночные голоса —
уходит эхо в небеса,
в покой и постоянство.
Туда, туда, моя любовь,
где, повторяясь вновь и вновь,
прощальные мимозы
лежат на крышке гробовой,
и нарушается покой
печальной Лакримозой!
«Не знаю сам, как это получалось…»
Не знаю сам, как это получалось,
но я сначала рисовал картины,
потом в бумагу всё переливалось.
Рябой мужик, дорога у плотины.
Обломанные сучья. Снежный двор.
Куст бузины и дерево рябины.
И солнечного леса певчий хор.
Знакомая избушка с русской печкой.
Сарай и снег. Поленница. Топор.
Всё оживало вдруг и шло навстречу,
приобретя характер и судьбу.
Я помнил ночь и утро, день и вечер.
И крик, и свист, и шёпот, и мольбу.
Я помнил чью-то смерть. И жизнь вначале,
под стоны сосен и ветров гульбу.
И всё жилó, светилось и дышало,
как тонкое осеннее крыло.
И от земли неслышно отделялось.
И долго в мироздании плыло.
У болота, у оврага
«Я пристану к берегам…»
Я пристану к берегам
где-то недалече,
где пристанище-дуга
на изгибе речки.
А потом пойду оттуда,
где вольготней и видней:
на речном мысу огруда
из светящихся камней.
Или лучше на угоре
заночую до утра:
вижу – счастье, вижу – горе
ходят ночью по дворам.
А потом пойду к воротам,
тихо сяду на крыльцо
там, где месяц косоротый
усмехается в лицо.
Перед снегом
Ветер ходит вдоль земли.
Каркают вороны.
Расшатались вереи
в разные стороны.
На воротах сена клок.
Прясла шиты лыком.
На дворе мычит телок:
мыкается мыком.
Осень. Долго длятся сутки.
Ветер ходит вдоль земли.
И повизгивают суки.
И вздыхают кобели.
Злыдни
Засыпают боги, слава Богу,
В это время, в этот самый раз
Вылезают злыдни на дорогу,
В одинокий сумеречный час.
То в селе собак перекусают,
Стянут от телеги колесо,
То кого-то насмерть напугают,
Перегаром выдохнут в лицо.
А народу больно и обидно,
Что гуляют, пока боги спят,
Папа-злыдень, и мамаша-злыдня,
И тринадцать вшивых злыденят.
Берегись! Едва наступит вечер
Злыдни, только задом наперёд,
Принимают облик человечий —
И тогда сам чёрт не разберёт.
Даже днём, не то что тёмной ночью,
В наш жестокий и прекрасный век
Очень