Потомокъ. На стороне мертвецов. Кирилл КащеевЧитать онлайн книгу.
склонил голову перед отцом, напоминая, что принес тому клятву дружинника-хирдманна, а значит, не только жизнью, но и честным посмертием отвечает за каждое слово, – что посадить хоть что-то на пахотных землях поместья удастся не ранее следующего года. Но даже это вызывает у меня некоторые сомнения. Мы с герром Лемке покамест лишь очищаем земли от бурелома с помощью наших пароботов, и должен заметить, что за годы запустения почва изрядно выветрилась и нуждается в восстановлении. Можно посадить кормовые культуры из неприхотливых, но должен отметить, что и они, в свою очередь, истощают пахотные площади…
«Никогда, – подумал Митя, чувствуя, как сознание его тихонько уплывает, словно погружаясь в мутный противно-теплый бульон, – никогда я не буду заниматься сельским хозяйством. Чем угодно, только не этим… клевером. – Он содрогнулся. – И люцерной».
– Мы предполагали продержаться за счет заводиков, что построил на ваших землях покойный господин Бабайко… – Штольц обозначил легкий поклон в сторону Мити, а тот важно кивнул в ответ.
Имение принадлежало отцу, но заводы, а точнее, слепленные на скорую руку беззаконные – и беспошлинные – цеха были его, Митиной, воинской добычей, самой настоящей, взятой по древнему дружинному праву, – и многие ли могли похвастаться таковой в неполные шестнадцать лет? Отец, наоборот, хмурился: не мог принять, что его, лучшего сыщика питерской полиции, расследовавшего дела Императорской Семьи и награжденного лично из рук Его Величества Александра Александровича III Даждьбожича, чуть не убил местный лавочник, чтобы скрыть нелегальную деятельность в подаренном отцу имении. Правда, весьма обширную деятельность, весьма…
– Мои расчеты оказались целиком неверными. – Штольц снова склонил голову перед отцом, давая понять, что принимает гнев признанного ярла. Отец молчал, и Свенельд Карлович отчеканил: – Я вновь не учел особенностей… гхм… мышления местных жителей.
Митя вздернул бровь (одну, только одну, так выразительнее!): Свенельд Карлович и впрямь считает, что у здешних еще и мышление имеется?
– Никто… верите ли, господа, никто из окрестных крестьян… – Штольц развел руками. – …Не согласился работать! Скорее с голоду умрут, чем заработают копейку для своих семей там, где трудились мертвецы! – с отвращением закончил он.
Митя невольно вздрогнул: учитывая, что на заводиках Бабайко и впрямь работали мертвецы, а забирал он их с местных кладбищ за прижизненные долги… селян можно понять. Но не нужно. Потому что эти трусливые негодяи оставляют его, Митю, без прибыли, когда ему так нужны деньги!
– Священника привозили? – поинтересовался отец.
– Трижды. Упокоение, перезахоронение поднятых покойников, очищение и освящение места их посмертных трудов. Батюшку в бричке по селам провез, в каждом молебен отслужили по невинно потревоженным. Не идут! Плату поднял – все равно не идут, а ежели поднимать еще, всякий финансовый смысл в возобновлении работы бабайковских цехов теряется.