Мы здесь живьём. Стихи и две поэмы. Анна РевякинаЧитать онлайн книгу.
бастион, как город, как тюрьму.
Испей его последнее бунтарство,
подставь плечо клейму.
Я вижу, что сентябрь расправился с зелёным,
как птица на крыло становится. И льнёт
к ногам бродячий пёс. И на губах оскома[1],
как прерванный полёт.
Трамваи голосят, асфальт вспороли рельсы,
у балерины – голод и мигрень,
и где-то на краю издёрганного детства —
коричневый ремень.
Мне засветло вставать, тащиться через пустошь,
угрюм пустырь и не сплести венок.
И где-то в глубине горячий красный сгусток
подвешен на шнурок.
И вспомнят старики с их стариковским зреньем
о том, что был четверг – червивое словцо.
И отливал рассвет стыдливостью сиреневой,
и пахло огурцом.
Безмозглая качель и клумбы тёти Веры, —
здесь всё сложилось так, как некогда во снах.
Где тремпели[2] пусты, разверсты шифоньеры
и пыль на зеркалах.
2015 год, Донецк
«На небе ночь погонная ясная…»
На небе ночь погонная ясная
отражается в реке звёздами.
И одна из этих звёзд красная,
остальные пахнут соком берёзовым.
Звёзды тихо колышет реченька,
травы ластятся по-звериному,
ни души вокруг, ни человечка,
лишь деревья руками длинными
на ветру шелестят – акации.
Эта вольница – степь военная.
Из карманной радиостанции
разговаривает Вселенная —
утончённая, гумилёвская,
широченною кистью писана.
Эта вольница – степь монгольская,
так шелка расшивают бисером,
как ты буквы в слова, что бусинки,
как ты словом, как будто выстрелом.
И слова твои слишком русские,
и слова твои слишком чистые.
Ручеёк так руками черпают —
прозорливость воды нехоженой —
как с тобой мы врастаем нервами
в эти чистые подорожники.
И врачуют они нас ласково
под распахнутым небом звёздным.
И одна из этих звёзд красная,
остальные пахнут соком берёзовым.
2015 год, Докучаевск
«Моя родина начинается с выстрела…»
Моя родина начинается с выстрела,
с неоконченного пейзажа,
с шелестящего в сумке блистера —
мне от боли, мне очень важно.
Вот автобус – сквозное месиво,
занавески, как крылья птицы.
Стал небесным, а был лишь рейсовым, —
ни доехать, ни возвратиться.
Всё кружиться над Волновахою, —
ни вернуться, ни отогреться.
И не чувствовать под рубахою,
как сжимается в страхе сердце.
И не думать, и не надеяться,
помолись за меня под вечер.
Жизнь – трагедия, смерть – безделица,
помолись за моё Отечество.
2015 год, Донецк
«Слух немногим похож на правду…»
Слух
Оскома (
Тремпель (